мои личные драмы? И заикнуться бы, а вдруг он не настолько плох и проникнется, но боюсь, что снова ударит.
Только я справилась с задачей, натянув резиновое изделие губами, что оказалось очень даже нелегко, мужчина торопливо развернул меня спиной к себе, наклонил. Рука его легла на мою попу, пальцы другой сдвинули край белья.
– А трусики-то лишние здесь. Да и мокрые, к тому же. Что скажешь, моя хорошая? Кончить успела даже?
– Не надо, пожалуйста.
Мне стало стыдно. Тело совсем не понимает, что его насилуют? Я, скорее всего, замокрела еще тогда, когда ощутила поцелуй, дикий и более приятный, чем все остальное, что стерпела потом. Все то гадкое вино в голове спутало грешное с праведным! Представить мужа хотела, дура!
Не успела и отругать себя, как закричала от боли. Мужчина вошел в меня грубо и сразу. Его член был слишком большой, чтобы поместиться во мне безболезненно. А чтобы я не удрала, этот урод держал меня за волосы, при этом с силой их дергая в такт собственным движениям.
– Узкая ты. – с насмешкой цедил он сквозь зубы, на миг оказавшись у моего уха. – Меня ждала, значит. Молодец, моя хорошая!
Рука тут же переместилась с волос и легла на мой рот, другая плотно прижимала к себе, пока мужчина жестко и размашисто насиловал меня. Мне казалось, что он меня порвал, ведь зашел так далеко, что уже тыкает в желудок чем-то острым, но никак не членом, настолько было больно.
– Садись на меня. Твоя очередь стараться. – прохрипел он спустя некоторое время. – Хочу видеть твое красивое личико, моя хорошая.
Как я не сопротивлялась и не умоляла дать мне уйти, пришлось сделать все в точности, как он хотел. Насадилась и принялась скакать, с открытой ненавистью глядя в его жестокие черные глаза. Мужчина довольно улыбался, трогал мою грудь, целовал шею, вытирал слезы со щек вместе с потекшей косметикой, которые лили, не переставая… А я двигалась на нем, мерзопакостном извращенце, испытывая лишь острую боль. Только и мечтала о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
***
Насытившись вдоволь, он высадил меня рядом с перекрестком, откуда забрал, и сказал, чтобы валила подобру-поздорову. Сумочку, как и одежду, выбросил из окна. И это невзирая на холод под утро. Голой меня выпер из машины! Не понравилось ему со мной, видите ли, таких до дома не подвозит. Мол, слишком много дрыгалась, когда не надо, и ленилась, когда надо было проявить чувственную активность.
А если кому расскажу об изнасиловании или пойду в полицию, его люди меня найдут и прирежут. И он будет первое время напоминать о себе, чтобы не расслаблялась. Сказал, что знает, как меня зовут, адрес и где работаю. Придет обязательно!
Мог бы и не предупреждать, я все равно не стану распространяться об этом. Вынести такое издевательство, стерпеть унижение – это ад, но еще полбеды, но рассказать об этом не смогу никому и никогда.
Заплаканная, в порванной блузе, в юбке набок под грязным пальто, без туфли, без
