и страхов начало клонить ко сну. Приходилось, с трудом, держаться. А тут ещё мою благоверную на интересные мысли потянуло. Видимо от самогоночки. Начала своими ножками тереться об мои. Я убрал ноги под свой стул, но она снова дотянулась. И как ей это удаётся, при её росте? Я приподнял скатерть, и заглянул вниз, под стол. В следующую секунду ударился ногами о край стола. Мой стул отлетел назад. А сам отскочил подальше. Мороз по коже. Да и сама кожа у меня стала гусиной.
– Нахал! – закричал я.
– Да ладно Вам, – успокаивающим тоном сказала тётя.
– Он маленький. Иди ко мне, иди. Ух ты моё солнышко. Я его на время спрячу в пристрой. Пока вы здесь. Идём, мой золотой.
Я с гневом посмотрел на жену.
– Хорошо, завтра уезжаем. – сказала она.
– С утра, – подчёркнуто сказал я.
– Ты же выпил.
– Плевать. Лучше прав лишиться, чем с твоими нахалами ещё сутки жить.
– Почему с моими? – обиженно спросила жена.
Тётка вернулась. Супруга пошла с ней, расправлять мне постель. Я лёг. Они ещё остались. В комнате было темно. Снизу двери, из комнаты где сидели они вдвоём, проникал маленький пучок света. Я просто провалился в тёткиной перине. Засунул пистолет между одеялами. Какой-то скрежет и шуршание за окном мне мешали заснуть. С трудом, вырвавшись из нежных матрасов, я открыл занавеску. С десяток рож нахалов смотрело на меня. Они гримасничали, скреблись, толкались. Видимо не знали, как можно пролезть в окно. Я рухнул обратно в постель. Зарылся с головой под одеяло, в страхе, как в детстве. И изнеможённый, уснул как убитый.
Наступило утро. Отдёрнул занавеску на окне. Никого не было. Только яркое солнце давало понять, что на улице мороз. Женщины уже сидели за столом. О чём-то своём говорили, как будто и не ложились спать. Поздоровавшись и умывшись, присел с ними. Завтрак проходил в оживлённо. Я поглядывал на жену – пора мол, пора. Она делала вид, что не замечает. Всё обсуждали своих родственников, их судьбы.
Наконец начали прощаться. Супруга всучила мне сумки, отнести в машину. Я вышел во двор, никаких нахалов и в помине не было. Запихал всё в багажное отделение. Захлопнул дверь. И уселся ждать, когда салон прогреется. Идти обратно не хотелось. Через некоторое время позвонил, чтобы выходила. Начали прощаться.
Дорога назад была уже не такой мрачной. Попадались люди, машины. Нахалов больше мы не встретили. Если не считать молодёжь, летающую по дороге на своих старых и ржавых автомобилях. Как будто у них по три жизни. Фур больше мы не увидели. Видимо починили. Впереди нас ждали пригороды и город.
И вот родной подъезд, сутолока. Одному надо выехать. Другому заехать. Людям, чтобы пройти по тротуару вдоль дома, нужно обладать хорошей манёвренностью. Гололёд, машины, оградки, наваленный снег. Приткнул свой «сарай», свой «дворец» к подъезду. И пусть весь мир подождёт. В конце концов днём надо быть на работе, а не шарахаться у домов. Открыл багажник. И тут из него выскочила
