слышу, как супруга ему разъясняет: «Спокойствие, только спокойствие – это всего лишь шестой Кирин котик. Дай Бог, чтобы последний»…
Потап меня игнорировал. Он быстро разобрался, что кроме меня его кормить никто не собирается, но, приходя за кашей, заливал меня презрением. Боясь, что эта драгоценность похудеет и умрет, я выставляла кашу впрок под куст сирени, где любил тусить Потап. Скоро об этом пронюхали все соседские хозяйские коты и под сиренью стало шумно. Но Потап выделял именно моих котов, подкарауливал их и старался зарядить им с плеча. Любимцы укоризненно смотрели на меня подбитыми глазами.
Потом я раздобыла котоловку и установила ее на Потапа. За котоловкой пришлось ехать в соседний город с друзьями, они странно на меня посматривали и старались отодвинуться. Назад котоловку отвозил водитель с моей работы, он привык ко всему, но, с удивлением осмотрев систему, попросил – можно я соседского кота поймаю? И убью? Но передумал, убедившись, что я собралась нести устройство пешком.
Попавшись в котоловку, Потап плевался на меня через решетку и протягивал кулачек. Я пообещала ему, что ему завтра же отрежут фаберже. Потап задумался, изучил комнату, в которой я заперла его на ночь. Подозревая возможную провокацию, я вынесла оттуда не только мебель, но и тюфяк с кровати. Наутро кота в комнате не оказалось. Зато кто-то вздыхал и ворочался за мебелью на кухне.
Кот оказался Шредингеровским. Я передвинула все шкафы и пеналы – Потапа нигде не было. Но по ночам кто-то ходил в лоток и перекусывал из миски. А потом открыл головой форточку и покинул помещение.
Потап вел самостоятельную жизнь все лето. Но ближе к концу августа кто-то рассказал ему о «Маленьком принце» Экзюпери. И мы стали принимать пищу так: он приходил и садился под окном. Я выходила с миской каши. Он отворачивался и смотрел на небо. Я приседала и пододвигала ему еду. Он делал шаг в мою сторону. Я робко гладила его по кончику уха.
К сентябрю мне было дозволено брать его на руки. Чем я коварно воспользовалась, схватила в охапку и заперла в туалете, приперев дверь тумбочкой и заклеив все щели скотчем. Для надежности. Сын, пришедший ночью с гулянок, обреченно осмотрел конструкцию и направился в темный сад.
Наутро Потап лишился своих фаберже. Ветеринар, неплохо знавший мое поголовье, посмотрел на меня с укором – блохи кишели в шерсти Потапа так, что делали его из бежевого грязно-рыжим.
Затем я заподозрила, что мне кота подменили. Из Потапа получилась кото-собака, следующая за мной след в след, но тормозящая у порога дома (на улицу он больше не выходил – категорически). Ласковый, нежный, трепетный, радостно подставляющий под руку свое немалое брюхо. Гордость перед гостями (ого, вот это кот)! Особенно любит периоды, когда я вдруг пытаюсь заниматься йогой. Дождавшись ассаны «железный мост» (когда ты изгибаешься, опираясь
