на какой-нибудь детский спектакль. К вечеру возвращались домой. Бабушка готовила ужин, а я должен был прочитать заготовленные мамой тексты, произвести арифметические действия и непременно описать, что видел за день, какое впечатление произвело увиденное и пережитое. Впоследствии этот ритм сформировал мой характер, научил отслеживать события, делать выводы из познанного.
Как ни странно, но русский язык мне давался легко и быстро. Если вначале, описывая то или иное событие, я не мог подобрать слова, чтобы выразить свою мысль, и писал на грузинском или английском, то уже через пару недель таких вставок было намного меньше. Но вот выговаривать слова правильно, как ни старался, не получалось. Впрочем, до сих пор при волнении акцент и неправильность ударений превалирует в моей речи. Как бы там ни было, благодаря терпению и упорству близких, уже через два месяца я был готов к школьным занятиям. Знал алфавит и сносно читал по-русски, производил арифметические действия в пределах сотни, писал простые предложения без грамматических и лексических ошибок, хорошо ориентировался в нашем районе.
Медицинское обследование я тоже прошел в полном объеме и получил заключение, что здоров и физически, и психически, годен для обучения в нормальной школе. Больше всех этому радовалась бабушка.
– Вот что значит родной воздух гор! Если бы мы тогда не послушались врачей и забрали Георгия домой, он был бы жив.
– Нет, Нана, Георгия мы не спасли бы. Его никто не спас бы, – с грустью ответила мама.
– О чем ты говоришь, девочка? Ты что-то новое узнала?
– Я практику проходила в той поликлинике, где Георгий стоял на учете. Мне удалось снять копию его истории болезни.
– И что там?
– Пока точно сказать не могу. Но, кажется, у него была лейкемия.
– Господи! Что это за страшная болезнь? Как мог заразиться ею наш Георгий и почему?
– Я пытаюсь разобраться. Лейкемия в настоящее время еще не изученное явление, и природу ее возникновения никто не описал подробно. Страшно то, что она уносит жизни людей независимо от времени и возраста.
Эти слова матери запали мне в душу. С детской необузданной фантазией моментально представил себе старую, горбатую старуху с огромным мешком за плечами, с клюкой-корягой в руке, нечто среднее между Бабой-ягой и старухой Изергиль.
Глава 3
Учеба в школе мне давалась легко. Письменные задания чаще всего я выполнял еще в классе, а устные запоминались во время внимательного прослушивания лекций учителя, объясняющего новый материал. Несмотря на то, что меня заставили заниматься музыкой («Каждый интеллигентный человек обязан отличить Вагнера от Шуберта», – говаривала бабушка), времени свободного было много. Бесцельно бить баклуши запрещалось, и я увлекся чтением. Вначале это были детские произведения, но постепенно книжный голод заставил пожирать всё, что было набрано шрифтом. Ежедневно
