там,
И прибой, и мы с тобой…
Девочка опять взглянула на него – без малого двухметроворостого мужчину, распевающего рядом с ней на практически пустом пляже – он не успел рассмотреть черты, но все-таки заметил, как губы ее дрогнули в улыбке.
И отвернувшись, снова уставилась в даль.
Звонцов невольно взглянул туда же: возможно, она видела нечто, чего он не замечал. Рассмотреть ничего не удалось, море у горизонта делалось темно-синим, а еще не налитое солнцем небо казалось сероватым, было лишь слегка тронуто очертаниями дальних облаков. Правда, среди волн краснел шарик буя, ограничивавшего акваторию – но он покачивался слева, а девочка смотрела прямо перед собой.
В сущее никуда.
– Ты что там высматриваешь каждое утро? – не выдержал он. – У меня зрение, как у орла, и то ничего не вижу.
– Омск, – ответила девочка, не поворачивая головы.
– Что?! – он не разобрал слова.
– Омск, – повторила она. – Город такой есть. Меня оттуда привезли.
– Так ты не туда смотришь, – возразил Звонцов.
– А разве он не за морем? Я думала…
– За морем – Африка. Египет и все прочее. Ну, еще Кипр на полпути. А Омск у тебя за спиной.
Он говорил неторопливо и серьезно, точно беседа имела какой-то смысл.
Девочка продолжала глядеть за море, но по всему было видно, что слушает она внимательно.
– Но даже если обернешься, все равно ничего не увидишь. За нами Турция. Сплошные каменные горы и немножко сосен на склонах. Ни проехать, ни пройти.
– Да? – она все-таки повернулась к нему. – А откуда вы знаете? Вы там ходили?
– Нет конечно, – Звонцов усмехнулся. – Я не горный турист. С самолета все, как на ладони, когда подлетаешь к Анталье. Ты разве не видела?
– Нет, мне страшно было. Я вообще трусиха, а на самолете в первый раз. Всю дорогу с закрытыми глазами, не смотрела никуда. А перед посадкой меня тошнило так, что мама не горюй…
– Ну-ну…
Он вздохнул, помолчал и спросил из вежливости:
– А на кой тебе сдался твой Омск? В Турцию прилетела, так отдыхай на всю катушку!
Девочка передернула прямыми плечами и Звонцов понял что, кажется, спросил что-то ненужное.
Они постояли еще некоторое время, слушая шум моря, протяжный зов чаек и вопли семейства толстяков.
– Ты на завтрак не идешь? – желая сгладить внезапную неловкость, сказал он. – А то все лучшие места займут и все самое вкусное расхватают!
– Не расхватают и не займут, – возразила она безразличным голосом. – Моя бабуля вперед всех к раздаче пробьется, лучший стол застолбит и нанесет целую кучу на свой вкус. Скользкую яичницу, вонючие сосиски, еще всякую дрянь…
Звонцов приложил ладонь к виску и поклонился с шутливой почтительностью:
– Тебе везет. Мне тут никто ничего не займет и не принесет. Так что, с вашего позволения,
