могу идти? – спросил Санхар, поднимаясь.
– Конечно, сударь… Если вам что-то понадобится – не стесняйтесь, просите. Я не хочу прослыть негостеприимным хозяином.
– Благодарю вас, милорд, – сдержанно кивнул Санхар и последовал за слугой.
Комнатка, куда его привели, была небольшой, но вполне уютной, и находилась под крышей башни. Из трёх узких окон открывался великолепный вид на окрестности, но из неё вёл только один выход – на охраняемую стену, а оттуда, через караульное помещение, во двор.
В комнате стояла красивая деревянная кровать, стол, две табуретки, сундук для личных вещей, на стенах висели старые, но добротные гобелены, на полу лежал ковёр. На ночь окна закрывались деревянными ставнями. Возле двери и около кровати торчали из стен бронзовые держатели для свечей и свечных фонарей.
Показав гостю комнату, слуга спросил, не пожелает ли господин ещё чего-нибудь.
– Принеси побольше еды и воды для питья, а когда я проснусь, пусть мне приготовят горячую ванну. И пусть подберут чистую одежду, моя, как видишь, пришла в негодность. Пока я буду спать, пусть меня не беспокоят.
– Слушаюсь, господин, – поклонился слуга. – Еду я принесу через несколько минут. А пока располагайтесь.
Когда слуга ушёл, Санхар вытянулся на ложе. Матрас приятно пружинил, а чистое бельё ароматно пахло.
Анализируя увиденное в замке, Санхар задумался над некоторыми моментами, показавшимися ему странными. Во-первых, с первого мгновения пребывания на острове, Санхар не видел ни одной женщины, ни снаружи, ни внутри замка. Во-вторых, все солдаты, лорд и его приближённые носили короткие стрижки, рабы и слуги, наоборот, щеголяли длинными волосами. Обычно, и не только в Трикоре, но, по рассказам матери и его личному наблюдению, все мало-мальски знатные люди многих стран, отращивали себе длинные шевелюры, как знак высокого положения и превосходства над простолюдинами, которым запрещалось носить волосы больше определённой длинны. В-третьих, прислуга и рабы вели себя довольно странно: жеманничали, говорили кокетливыми голосами и строили Санхару глазки, словно портовые шлюхи. Судя по обрывкам перехваченных у них мыслей, а также уже кое о чём догадываясь, Санхар пришёл к выводу, что в замке лорда Альб-Сонны царят специфические отношения. Вероятно, и сам хозяин, и его окружение, предпочитали однополую любовь. Неужели эти порядки распространились на весь остров? Неужто судьба занесла Санхара на остров мужеложцев? В Трикоре такой вид отношений был не принят, там мужчины предпочитали только женщин, как и в большинстве стран Аквии. Но из рассказов матери Санхар знал, что в некоторых странах существуют иные виды отношений между людьми. Сама Санриза никогда не порицала несовпадающих с её предпочтениями способов любви, говоря, что любовь прекрасна в любом своём проявлении, и каждый сам вправе выбирать, кого и каким способом любить. Такую же терпимость она привила и сыну. И хотя Санхара никогда не тянуло ни к мальчикам, ни к мужчинам, он не осуждал таких отношений. К тому же, принц прожил достаточно долго, чтобы осознать, что в вопросах любви и предпочтений, каждый сам выбирает свой путь.
