крепеньким и очень умным. Егор был длинноволосым и долговязым, огненно-рыжим, играл на басу в группе «Undertakers», что выступала по пятницам в ирландском пабе «Медная голова». В паб не пускали посетителей младше семнадцати лет, не наливали пива школьникам, кроме как по рекомендации Егора, что автоматически повышало его статус. В нагрузку он очаровательно улыбался и очень нравился всем девушкам, включая Дженни. Его родители занимались чем-то нефтяным и вдовесок владели шикарной клиникой в пригороде, которая, на самом деле, была вовсе не клиникой, а чем-то вроде спа-курорта для избранных.
На сцену вышла директриса. Почтенная женщина с волосами цвета красного дерева, собранными в затейливую прическу, одетая в костюм оттенка засохшей клубничной жвачки, держалась очень прямо, смотрела сурово, сохраняя на странно гладком лице вежливую полуулыбку. Директриса деликатно кашлянула и произнесла в микрофон: «Настоятельно прошу успокоиться». Это означало: «Если вы, маленькие уродцы, сейчас же не замолчите, я отправлю вас драить спортзал».
Актовый зал притих, и стало слышно, как под высоким потолком жужжит глупая муха, старательно пробивая себе путь на волю в пластиковом окне.
Дженни очень нравилось это помещение. От пола до потолка обитое деревянными панелями, украшенное кремовыми шторами, которыми были задрапированы не только окна, но и задник сцены, с темным и таинственным закулисьем из бордового бархата. Ряды велюровых кресел стояли здесь настолько близко друг к другу, что небольшой актовый зал мог вместить полторы тысячи учеников школы святого Иосаафа.
Друзья устроились в середине заднего ряда. Это был самый темный угол, который оживлялся лишь во время школьных дискотек – кишмя кишел уединившимися старшеклассниками.
– Поменяйтесь местами, пожалуйста, – поморщилась Соня.
– Что такое? От меня плохо пахнет? – обиделся Егор и зачем-то понюхал подмышку.
– Хочу Курилку за бочок пощипать, – невозмутимо ответила Соня.
– О, я польщен, – ехидно отозвался Кирилл, не отрываясь от новенького планшетного компьютера.
– Ты работал всё лето? – спросила Соня, кивнув на планшет.
Кирилл поднял на нее умные серые глаза, но ничего не ответил.
Он попал в школу святого Иосаафа, получив губернаторскую стипендию. Кирилл был выдающимся учеником, шарил то ли в программировании, то ли в математике, то ли во всем сразу. Его семья жила в Муравейнике – районе, застроенном многоэтажками с жуткими промазанными швами, вонючими мусорными баками и лужами мочи в старых ржавых лифтах.
В гуще Муравейника притаилась общеобразовательная школа №319, в которую частенько сливали тех, кто не тянул программу Иосаафа. Ученики святого Иосаафа недолюбливали и саму триста девятнадцатую, и тех, кто в ней учился, при встрече обливая их презрением. «Муравьи» отвечали взаимностью «святошам», но не спешили применять к ним физическую
