родители участок земли в шесть соток под садовый домик, стали выращивать овощи, ягоды, яблоки. Много консервировали, солили, варенье варили, сушили и т. д.
Позже увлекся Ирин папа пчеловодством, поставил ульи в саду, там и пропадал, в отличие от матери, на дочь не ругался, частенько ее с собой брал в сад. С пчелами и разговаривал, и любил их. Мать Ирина пчел терпеть не могла и мед не ела. Выходит, отец для дочки и себя мед собирал, еще ближним соседям отдавал, чтобы не сильно ворчали, что пчелы через их участки летают.
Между тем отец Ирин был мужчиной жилистым, поджарым и энергичным. Женщины на него внимание обращали, конечно. С женой они спали в разных комнатах уже давно. Между собой Ирины родители практически не общались, но не расходились.
Еще Ирина мать постоянно копила деньги, отрезы дорогих тканей, посуду, книги, при этом сама книг не читала, просматривала, но не вникала, драгоценности прятала, не носила, чтобы никто не догадался, что деньги водятся. Возможно, не уходил от нее муж, понимая, что если уйдет, то жена Иру вообще со света сживет своим ужасным характером и гипертрофированной жадностью. А она еще и прибеднялась и на здоровье жаловалась:
– Ой, не проживу я долго.
А чуть где заколет – сразу к врачу. Всем рассказывала, как ее любят и уважают на работе и в поликлинике, во дворе и везде:
– Все говорят, что я такая хорошая женщина, улыбаются мне, про свою жизнь рассказывают. А вот вы меня дома не цените, только расстраиваете.
Была Ирина мама миловидной женщиной, но это было только внешне. Знакомые ее потихонечку обходили, старались пройти по другой стороне улицы, чтобы не встретиться с таким «любимым» всеми человеком. Известно же было про ситуацию дома, где росла постоянно обижаемая матерью дочка и обитал забитый муж. И как обожаемые ее родственники говорили ей:
– Так выпьем за домострой, который удалось создать в этой семье.
В итоге жили не бедно, но плохо. Да и родственники мамы не особо часто жаловали, только на дни рождения ее и приезжали. Все больше она к ним, чтобы отдохнуть от дома, где, как она жаловалась, заездили ее, как ломовую лошадь.
Как-то во время очередного похода Ириной мамы к Зое Анисимовне Ирина отправилась к папе, хотела с ним повидаться без мамы. Отец очень обрадовался, поцеловал дочь и вдруг заговорил:
– Учись, доченька, кровиночка моя. Ты не держи зла на нас. Мать – она просто кем-то заколдована. Не могу я ее бросить, видно, так на роду мне написано. Ведь хорошая девушка была. Не мог я так жестоко обмануться. Видимо, где-то внутри она хорошая, только сама об этом забыла.
– Папа, я первый раз слышу, что ты больше двух слов сказал.
– Знаешь, моя дорогая и любимая Ирочка, не могу я в присутствии твоей матери ничего говорить. Рот открываю, а слова не идут, внутри остаются.
Представляешь, книжки тайком от нее читаю, ноутбук купил, у товарища держу, интернет осваиваю. Собираюсь посерьезней пчелами заняться.
