Это для него не загадка, а – тьфу! Я прав?
Чужак кивнул и отвернулся от Хамыца. Теперь он снова глядел на огонь.
– Соль, – сказал он. – А вот что накопал под снегом второй – мне неведомо.
– Ты смотри! – почти восторженно вскричал Тотраз. Хамыц бережно положил свою ношу на перевернутый жбан у стены.
– Заступом вырубил из стены, вместе со снегом, – пояснил он и сел рядом с псом. – Должно быть, здесь погреб когда-то держали. А я расколол лед и думаю: что за камень чудной? Вроде как горный хрусталь, только почему здесь, одиноким куском валяется, и где, думаю, та скала, что его отпустила? А потом подышал на него, отогрел, он и закрошился краем, я языком лизнул – соль!
Он засмеялся и потрепал по холке пса, тот неохотно зарычал и чуть отполз в сторонку. «Чему радуется? – думала женщина. – Если тут был их погреб, значит, был тут их дом. Вот тебе и тень! Вон она откуда!» Ее охватило какое-то мстительное, радостное отчаяние оттого, что беда вдруг вернулась извне, и стало быть, хворь в ее чреве была лишь этой беды предчувствием. Или предчувствием памяти о чьей-то давней беде.
– Навряд ли, – сказал чужак. – Нет. Ее бы давно размыло водой, коли размыло сам погреб. Только река сюда не добиралась.
– Стало быть?.. – не отступался Тотраз.
– Случай, – невозмутимо ответил чужак.
– Ну что я тебе говорил! – всплеснул руками Тотраз. Лицо его светилось азартом игрока, прячущего за спиной выигрышную карту. – Разве я в чем ошибся? Все ему нипочем! Упади ему за шиворот звезда, он только поежится да отряхнется, а после скажет тебе, что то лишь случайность, рассеянность неба, ну или там – раззявость богов… Ничем его не проймешь! Твой черед. Пробуй ты.
Он раздраженно махнул рукой и вспугнул обугленной палкой очажные искры. Чужак сидел, чуть сведя брови на переносице, и спокойно ждал, когда заговорит Хамыц. Со стороны могло почудиться, что пламя вздрогнувшего огня занимает его куда больше, чем то, что он готовится сейчас услышать.
– Сказать по правде, мне б одному ее не найти, – заговорил Хамыц. Он сбросил с плеч бурку и вытянул перед очагом мокрый бушлат, защищаясь им от искр, а заодно – скрывая от чужака свою улыбку. – Да что там одному! Нам и вдвоем такое не откопать, даже если очень стараться. Потому как, сам рассуди, копать человек берется там, где он надеется на что-то наткнуться. Или там, где что-то уже ищет кто другой. Но в том и штука, что никто из нас не искал и не надеялся, покуда помощь не подоспела…
Он пересел на корточки и, выдерживая паузу, снял шапку, сунул ее под мышку, сложил бушлат вдвое и, кряхтя, отер им свою бритую голову. Снова надел шапку, расправил бушлат, разостлал его перед собой на глиняном полу и сказал:
– Сдается мне, тут уж будет ему угадать посложнее…
– Угу, – подтвердил Тотраз. – Сам-то он там, поди, тоже все утро провел, однако ж вот не сподобился…
– Оно
