Какими судьбами! – Церемония рукопожатий. – Заходите домой. Пошли, пошли. – Он завел их в гостевую комнату. Жене Гаджалим на ходу повелел приготовить хинкал из сушеного мяса.
– Да, нет спасибо, Гаджалим, – отказался Керим, усаживаясь на толстую подушку, набитую шерстью. – Мы ненадолго и по очень деликатному вопросу. На хинкал у нас еще будет много случаев.
– Ну, рассказывай, какие у вас новости в Ахтах, – начал беседу Гаджалим.
– Ничего нового, – сказал Керим. – Тихо идет коллективизация, и ты же знаешь – у меня самый большой двор в селе. У начальников большие планы. Они хотят освоить и склоны гор, и долину реки – вообще, я дал добро и отдаю своих коров и лошадей в колхоз. Думаю, зачем идти против течения. К тому же, моему сыну предложили стать председателем.
– О-о, – одобрительно кивнул Гаджалим, – это уже меняет дело.
Керим лукаво и многозначительно улыбнулся.
– Гаджалим, – начал Керим, переходя на официальный тон, – мы с тобой давно друг друга знаем. Ты влиятельный человек в твоем селе, а меня хорошо знают в Ахтах. И-и, – он замешкался, раздумывая над каждым словом, – нам следовало бы быть теснее. Ну, другими словами, нам бы следовало скрепить семейные узы.
У Гаджалима, который уже догадался, в чем дело, дрогнула мышца на лице, и он с напряжением продолжал слушать самого богатого человека в Ахтах.
– У меня есть сын, – продолжал гость, – он уже взрослый, самостоятельный мужчина. А у тебя дочь, Пержиан. И я вместе с моими братьями пришел в твой дом просить руки твоей дочери.
Гаджалим застыл и продолжал сидеть с открытым ртом, от неожиданности не в силах произнести ни слова.
– Это будет богоугодное дело, Гаджалим-халу, – продолжил другой, видимо, младший брат Керима. Из-под папахи из овечьей шкуры на Гаджалима смотрели карие глаза, которые разделял нос с горбинкой.
«Он тоже хочет убедить меня в богоугодном деле», – успел подумать Гаджалим.
– На все воля Аллаха, Керим, – наконец выдавил Гаджалим. – Я и не думал, что моя дочь такая уже большая, и ее можно выдать замуж. – Время так быстро бежит, и я не замечаю, как все меняется. – Я не знаю, что и сказать.
– У нас славный и уважаемый род, Гаджалим-халу, – вмешался в разговор третий с квадратным лицом. – Вы не пожалеете – мы будем беречь ее как зеницу ока. Мы, прежде чем прийти в ваш дом, долго думали и решили, что наше объединение станет хорошей основой для дружбы двух сел.
«Этот косой еще и политик, – подумал Гаджалим, – складно говорит».
– Я не могу дать вам ответ сразу, – вежливо произнес Гаджалим. – У меня есть старший брат. Я должен обсудить это.
– Конечно, конечно, – согласно кивнул Керим. – У нас есть время, и мы можем подождать.
Гаджалим склонил голову в нерешительности. Он понимал, что это хороший вариант, чтобы обзавестись родственными отношениями с состоятельным родом: у его сыновей будет хорошая опора и поддержка,
