от знакомства с благочестием православной Московии: «Услыхав об этом, мы были так потрясены, что, охваченные восторгом, казались лишенными ума, поскольку сравнение наших христиан с ними в делах, касающихся христианской религии, производило весьма невыгодное впечатление». Альберт Компьенский говорил о русских: «Во многом они, как кажется, лучше нас следуют Евангелию Христа».
Фабри помещает целый панегирик нравам «рутенов» в сравнении с загнивающим германским миром: «Ибо где у [рутенов] обнаруживается корень жизни, там наши немцы скорее находят смерть; если те – Евангелие Божие, то эти воистину злобу людскую укоренили; те преданы постам, эти же – чревоугодию; те ведут жизнь строгую, эти же – изнеженную; они используют брак для [сохранения] непорочности, наши же немцы совсем негоже – для [удовлетворения] похоти; и не вызывает никакого сомнения то, что если и них [совершение] таинств уничтожает бремя грехов, то, к прискорбию, у наших пренебрежение таинствами увеличивает это бремя. Что касается государства, то те привержены аристократии, наши же предпочитают, чтобы все превратилось в демократию и олигархию». Как будто иллюстрация к пословице «Что русскому здорово, то немцу смерть».
От слов европейцы переходили к делам. С конца ХV века в Россию периодически приезжали послы римского папы и германского императора с предложениями католической унии, королевской короны для Московита, военного антитурецкого союза. Иными словами, России предлагали войти в Европу на правах католического королевства. Россия поддерживала эти переговоры, считая их выгодными для себя. Правда, с турками русские государи не хотели воевать (первая русско-турецкая война состоится в далеком 1569 году), зато готовы были объединиться с Габсбургами против Польши. Антиягеллонский союз был почти создан, но в 1515 году император Максимилиан I поделил с польским королем Сигизмундом I Старым Венгрию и отказался заключать соглашение с Россией.
В итоге к концу первой трети ХVI века наступило взаимное русско-германское разочарование, что никак не повлияло на отношение русских к Европе, но существенно изменило восприятие Московии на Западе. Большую роль сыграла здесь политика Польши, которая прилагала все усилия, чтобы представить себя «щитом Европы» от «варваров с Востока», а московитов – угрозой «христианскому миру». Первым враждебным актом стала организация в 1514 году в Риме праздника с фейерверком в честь победы польско-литовских войск над русскими в битве при Орше под Смоленском.
Именно поляки в противовес итальянскому и немецкому восхищению чистотой нравов московитов писали, что русские – грязные, дикие, нецивилизованные варвары, склонные к насилию и поэтому опасные для высокоразвитых народов: «…когда знатные и богатые начинают пировать, то сидят с полудня до полуночи, непрерывно наполняя брюхо пищей и питьем; встают из‐за стола, когда велит природа, чтобы облегчиться, и затем снова и снова жрут до рвоты, до потери рассудка
