бя сейчас примерно так же, как и вышеперечисленные исполнители главных ролей в таких фильмах. Проще сказать, я чувствую себя предметом. Не человеком из плоти и крови, а обычным, неодушевлённым предметом. У которого только одно желание – ВЫПИТЬ!!! Любой ценой!!!
Я пишу это, скорее, для себя самого. Но, если кому-нибудь будет интересно прочесть эту историю, я буду только рад и благодарен. В этой истории нет ни одного слова лжи или выдумки. Потому что это – моя правда.
Я ненавижу звук скрежета шипованых покрышек об асфальт. Он для меня противнее скрипа пенопласта о стекло. Сейчас, в этот промозглый осенний вечер, я слышал только его. Этот грёбаный скрежет. Он проникал через ушные раковины в самый центр моей головы. Но я терпел… Я знал, я понимал, что терпеть мне надо учиться – потому что впереди была другая жизнь. Другая жизнь и совсем другой человек. Я впервые в жизни дал обещание самому себе. И впервые мне не хотелось спрятаться от внешнего мира за пеленой мира вымышленного. И я впервые шёл по улице, не надевая наушники.
НАЧАЛО.
Я попробовал это дьявольское зелье в восьмом классе. Что натолкнуло? Бог знает.
– Здорово, Андрюха! – мой друг детства, Димка, протянул мне руку.
– Привет! – Я откликнулся на рукопожатие.
Он был добрым парнем. Но, в то же время, очень наивным – этот Димка. Мы дружили с ним с самого раннего детства, я даже и не вспомню, как мы познакомились. А ещё его нельзя было назвать счастливым: переболев в детстве гриппом, из-за осложнений он стал плохо слышать. Я сейчас каюсь, мы подкалывали его по этому поводу, можно сказать – издевались. Прости, Дима!
– Пашка приехал, – сказал Димка. – Пойдём, зайдём к нему, делать-то всё равно нечего.
– Пошли.
И вот нас уже трое. Заняться абсолютно нечем. А почему бы и нет?!
– Парни, – сказал Пашка, – а у меня деньги есть. Пойдём в магаз. Чего-нибудь погрызть возьмём.
Когда же это было? По-моему, осенью. Или весной, не суть важно…
– А может пива? – кто предложил, Дима или Павел, я сейчас точно не скажу.
– А кто нам его продаст?
– А вон, пойдём, мужика попросим!
Сейчас бы я его убил. Того мужика.
Две «полторашки» пива «Степан Разин крепкое», старый деревянный сарай, три пацана, пускающие бутылки по кругу. Классика, мать её. Потом дом, учебник английского языка перед глазами. Уроки же надо делать?!
Я до сих пор не пойму, как мать с отцом не приметили сразу, что я синий в дымину.
В глазах всё плывёт, буквы пляшут не хуже обдолбаных торчков на дискотеке, но я упрямо пытаюсь собрать их в ряд. Дальше – больше. Первый рвотный позыв я удержал; второй – уже нет. Залив весь стол отвратно пахнущей блевотиной, я свалился со стула на пол. Замызганный учебник английского до сих пор лежит где-то дома. И всё – провал… Мать тогда не разговаривала со мной дня три. Знакомство состоялось. Было ли оно приятным?! Однозначно – нет!
Мы прекратили общение с этой заразой года на два. До тех пор, пока я не увлёкся игрой на гитаре и тяжёлой музыкой. Опять же не скажу, просто не вспомню, как мы собрали свою рок-группу. «Искажение». Так мы её назвали. В группе нас было четверо: я (ритм), Санёк (соло), Денис (ударные) и Валерка (бас). Сейчас, когда я пишу эти строчки, Валерка уже не с нами. Спи спокойно, басист! Быть может там, наверху, ты доиграешь свои партии. Царствие тебе Небесное!
Мы занимались в местном Доме культуры. Вместе с нами там занималась ещё одна «банда». Было круто и здорово. И, куда же без него, было море алкоголя. Нет, мы не пьянствовали каждый день, но для моего возраста, шестнадцати лет, дозы были просто лошадиными. Наверное, именно тогда, я и начал тонуть. Сам того не замечая…
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.
Где-то я читал, что все мы в жизни испытываем три вида (если так можно выразиться) любви. Первая, это вроде как знакомство, попытка человека найти настоящего друга; вторая – это злая любовь, опять же вроде как попытка найти, только вот уже не друга, а врага; третья – любовь настоящая, тут уже любишь просто так, любишь душой. Не знаю, так ли это, но на данный момент я полностью с этим согласен.
Её звали Анастасия. Мы познакомились в нашем дворе, задолго до того, как я впервые испытал чувства к противоположному полу. Настя с подругой часто приходили в наш двор, в беседку, где мы яростно терзали струны плохо настроенных гитар, изображая из себя мировых рок-звёзд. Я видел, я чувствовал где-то глубоко внутри, что я ей интересен. Но я не подавал вида. Ещё бы, я ведь, мать его, композитор и вообще, моя любовь – музыка! И только она. Выпендриваясь, словно муха на стекле, мы снова заливали в себя гигалитры отравы.
Потом была школьная дискотека. Десятый класс. Я тогда впервые танцевал с девушкой. И, чувствуя в своих руках тёплое девичье
