ими за пациентами мести и чистоту наводить, а последняя, как известно, залог здоровья, что для нашей поликлиники есть актуальный вопрос и уставная задача». В общем, торшеры пришлось продать, но от подобного отношения к ним и к собственной личности человек захворал и слег. Он даже собирался сходить в поликлинику к терапевту, однако мысль о том, что там он столкнется со своими торшерами, оболваненными до состояния швабр, удержала его от данного намерения.
Немного оклемавшись от нанесенного его предпринимательскому самолюбию удара, он решил, что в наше время торговать материальным более не актуально, так как современный человек, пресытившийся земными благами, более привержен идеям духовных ценностей. «Буду продавать книги, а если быть точнее – нести знание, мудрость, свет и прочие необходимые мыслящей личности вещи», – подумал он и начал обдумывать ассортимент будущего книжного магазина. «Впрочем, – рассудил он, – чего тут думать, книг полон дом. Чем всяким пушкиным и чеховым попусту на полках пылиться, пусть лучше приносят пользу обществу». Воодушевившись этой идеей, он тайком от супруги вынес домашнюю библиотеку и организовал себе лавку на воскресном рынке. Однако вскоре энтузиазм его пошел на убыль, так как местная публика не проявляла живого интересу к мертвым личностям, отдавая предпочтение продуктам питания и коврам, однако человек решил не отступать. «Любому делу нужна реклама, так ни один Гоголь сам себя не продаст», – заключил он и немедля приступил к рекламной кампании.
«Вот вы, женщина, пушкиных не читали, а они, между прочим, очень ясно изъясняются на предмет дуализма человеческой души», – заявил он даме с сумками, полными картошки и свеклы. Судя по всему, данный экзистенциальный вопрос не очень сильно интересовал ее в данный момент времени, так как она удалилась с комментарием про ейную мать. «Очень даже ошибаетесь, – прокричал он ей вслед. – Если вам про мать или какие другие семейные отношения, то это вам не Пушкину, а к Толстому!». Про себя же он подумал в ее адрес нечто явно не в стилистике упомянутых им писателей, зато гораздо более соответствующее случаю моральной самозащиты.
Затем он решил, что обвинение других в невежестве явно не приносит желаемых результатов по продаже книг, которая является его первоочередной задачей, а потому надо действовать изящнее. С этой мыслью он обратился к женщине замученного виду: «Несмотря на ваш возраст, о нем в литературе все же сказано немало достойного, возьмите хоть Бальзака к примеру». Несмотря на столь заманчивое предложение, Бальзака женщина брать не стала, а вот человека сумкой огрела. Он уже собирался было сообщить ей что-то про преступление и наказание из имеющегося ассортимента, но во избежание развития конфликта решил воздержаться от данной рекламной акции. Кончилось же дело тем, что к полудню на рынок явилась милиция и разогнала самовольно организованные пункты продаж товаров и услуг, включая книжную
