небо закрывают мрачные дождливые облака и налетают сильные порывы ветра, неся с собой целые потоки дождевой воды, он чувствует себя лишь малой травинкой на ветру в этом огромном мире. Обернется, глянет вверх и вокруг и скажет себе: «Какое же счастье, что именно мне, волею судеб, случилось появиться и увидеть этот мир. Цепь случайностей, приведших к моему появлению, невозможно охватить разумом: своим истоком она уходит в начало самой Вселенной, если только это начало существует. А если нет? Все в жизни человека случайно, и лишь смерть закономерна. Так устроена жизнь».
Ночью в поселке перед сном он обязательно выходил на улицу посмотреть еще раз вверх, в ту загадочную бескрайность, подумать о смысле существования и, перед тем как сказать звездам «до свидания», в который раз задумывался: «А что именно я могу сказать этому миру на прощание, когда придет момент расставания?» И каждый раз говорил себе: «Не знаю, у меня еще есть время подумать». И звезды молча соглашались с ним. Успокоенный, возвращался он в дом. Жизнь человека возможна только благодаря ощущению ее бесконечности. Тимофей Николаевич уже прошел тот период своей жизни, когда считаешь, что все еще впереди, но понимал, что именно смерть делает жизнь такой бесконечно дорогой и прекрасной. Да ведь и проживаешь жизнь с чувством бесконечности, а смерть – это всего лишь мгновение.
Он по-прежнему лежал, отвернувшись к стене. Он чувствовал себя неуютно, и все его раздражало: небольшая тумбочка, на которой трудно разместить не то что ноутбук, но даже тетрадь, чтобы продолжать работать – что-нибудь писать, хотя бы заметки; окно, неизвестно для кого сделанное: в него все равно ничего не было видно; сердце, которое опять барахлило; отсутствие сигарет, которые в последний момент оставил в прихожей; два молодых соседа по палате, которые нескончаемо удивлялись, что у них, в их молодом возрасте, – инфаркт. Их тоже перевели из реанимации в общую палату, но они по-прежнему нетерпеливо ждали результата каждого анализа: а вдруг да не подтвердится первоначальный диагноз…
В конце концов, лежать надоело, и он пошел прогуляться по коридору, посмотреть на людей, размять ноги. Да и курить сильно хотелось. В соседней палате нашлись курящие. Вооружившись сигаретой и зажигалкой, он вышел из корпуса на улицу. Охранник долго провожал его взглядом: до самого выхода из корпуса и, наверное, думал: «Безумие – с больным-то сердцем!»
Выкурив сигарету, Тимофей Николаевич сразу же стрельнул вторую и тут же снова закурил – на душе полегчало. «А может, и действительно – безумие?» – подумал он. Стоявший рядом мужчина щуплого телосложения, в спортивном костюме и тоже с сигаретой в руке задал ему обычный в таком месте и при таких обстоятельствах вопрос:
– А бросать пробовали?
И Тимофей Николаевич, как и полагается в этой ситуации, ответил:
– А как же! Много раз!
– И как? – не отставал щуплый.
– Как видите!
Вся курящая компания, что
