и смелое возмущение, пока никто не видит. В этот момент я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной: «Смогу ли я пробиться через все баррикады лжи, безразличия, жестокости, бюрократии, кумовства? Смогу ли я узнать правду о смерти брата, добьюсь ли правосудия?»
Я была полна сомнений и отчаяния. Меня разрывали боль утраты и страх перед предстоящими похоронами. Из Кишинева пришло сообщение, что тело выдали отцу, и он уже на пути домой. Мы все куда-то ехали.
Вскоре объявили о посадке. Самолет из Кишинева успешно приземлился и наконец был готов принять новую порцию пассажиров на свой борт.
Я оказалась почти в хвосте самолета, рядом никто не сидел. Меня отделяло всего два часа от встречи с реальностью. Хотелось отдохнуть, потому что я знала: это моя последняя возможность. Я попробовала разместиться на свободных сиденьях, но у меня ничего не вышло. Всю дорогу до Кишинева я просидела в кресле и не сомкнула глаз.
Приземлились мы глубоко за полночь. Три недели назад я уже совершала подобное путешествие, летела на долгожданную встречу с моими родными, чемодан был полон гостинцев, а сердце переполняла радость. Сейчас же я была растеряна, подавлена и испугана. Встречал меня двоюродный племянник, которого я помнила еще малышом. Я была в футболке, а он – укутан в теплый свитер. Он странно на меня посмотрел и сказал: «Что-то ты не по погоде. У нас очень холодно». Я сильно пожалела, что не прихватила теплый свитер из дома. «Но ведь лето, жара!» – подумала про себя.
Пока шли к машине, уже успела замерзнуть. Несмотря на работающий обогрев, холод поселился глубоко внутри меня и не покидает до сих пор. В этот день дул сильный ледяной ветер, совершенно не свойственный этому времени года. «Очень не случайно, – подумала я, – это ветер перемен».
Ночевала в Кишиневе у родственников. Засиделись на кухне, я пила чай, хотела согреться. Во втором часу ночи решили отдыхать, выезд планировали на 6 утра.
Сон. О каком сне может идти речь? Мысли, эмоции, воспоминания, внутренний холод – вот что занимало мое сознание. Смерть, похороны. Не так много их было в моей жизни.
Дедушка умер, когда мне исполнилось 14. Единственное, что всплывает в сознании – это очередь к гробу. Надо было ее выстоять, поцеловать руку мертвого родственника. Помню, как мне было страшно и не хотелось этого делать. Но пришлось, я как все. Еще родной дядя. Похороны случились 17 лет назад. Как сейчас вижу дом, полный людей, гроб в центре комнаты и много свечей. Больше ничего.
Это было в таком далеком прошлом и затерлось за давностью лет. Те воспоминания не идут ни в какое сравнение с потерей очень близкого и родного человека, который жил в моем сердце все 32 года. Я только начинала это проживать. Ведь человек как бы еще жив, пока не увидишь его мертвое тело, пока не убедишься в этом. Все это ждет меня уже сегодня. «О, Боже, дай мне сил…» – молилась я.
30 августа 2017 года. Среда
