href="#note50" type="note">50“, но плоть его полна животных страстей и низменных инстинктов. Все мысли и деяния даже наиболее благородных из рода людского суть отчаянная борьба за выживание. Удел Homo Sapience – сотворить СверхРазум и сойти на обочину эволюции. Я превозношу и лелею лучшие черты в человеке, зная, что их унаследует Сверхчеловек.» – вещал мудрец.
Книга захватила Пабло целиком. Он читал до тех, пока багряное солнце не запустило тонкоруные золотые пряди сквозь дымчатое оконное стекло и окутало комнату мягким волшебным светом.
Кто-то положил ему на плечо руку. Пабло вздрогнул и обернулся: позади стоял смотритель, – тщедушный старик, с редкой шевелюрой и черепаховым пенсне поверх переносицы. Чем-то он напоминал призрака, стерегущего древние знания от простых смертных.
– Час поздний, пора закрываться – сказал старик.
Эскобар кинул взгляд на последние строки в книге:
«Вперед! Явился лев, близко дети мои, созрел Заратустра, настал мой час: это мое утро, мой день загорается: вставай, поднимайся, Великий Полдень!» – так говорил Заратустра, покидающий пещеру свою, сияющий и сильный, словно утреннее солнце, восходящее из-за темных гор.»
Пабло медленно приподнялся – лицо его сияло светом отрешенности.
– Что с Вами? Вы больны? – испуганно спросил смотритель.
Не вымолвив ни слова, Эскобар выбежал вон из комнаты.
***
Мысли гнали его прочь, вдоль грязных улиц, на самую окраину города. Под ногами лениво чавкала вязкая жижа, наполняя воздух тошнотворным зловонием и миазмами сточных нечистот. Над головой тускло горели звезды, новорожденный месяц отбрасывал бледный полусвет на глухое предместье. Тени перекошенных домов окрест напоминали слепых циклопов, с зияющими черными глазницами поперек замшелых стен. Задыхаясь, Пабло остановился и разодрал удушаще тугой воротник на рубашке. Затем побрел, уже неспешным шагом, по кривому переулку Святой Магдалены, силясь осмыслить прочитанное.
– Как явится миру Сверхчеловек? Из живородящего лона женщины? Но разве не будет он простым смертным? Или философ заблуждался? Нет, это невозможно. Ницше был пророком, с каллиграфической точностью выводящим знаки на новых скрижалях завета. За его метафизикой скрывалось нечто большее, – платоновское яйцо познания, хранящее страшную истину от малодушной толпы. Дни человека сочтены…
Пабло забрел в «El cabron51», – захудалый трактир в злачном районе города. Трактирщик Себастьян Гарсиа тут же увлек гостя к барной стойке, где с потолка свисал плазменный телевизор. Гарсиа радушно потчивал Эскобара, хвастаясь сколько песо он выложил за экран и как неистово торговался с проезжим коммивояжером за каждый сентаво. Он был весьма докучлив и порядком надоел крестьянину. К счастью, в дверях возник новый посетитель и Гарсиа оставил Пабло в покое.
Крестьянин заказал очередную кружку пива и уселся в дальнем углу зала, исподволь поглядывая в сторону
Муж-рогоносец (перевод с испанского)
