была, – и опешил. Нет на месте существенной части его образа. Комолый он стал, как старый деревенский бык.
– Ты чего это Анна наделала? – грозно спросил у жены прадед.
– Чего? – упавшим голосом отозвалась из кухни Анна.
– Это самое… Брода-то моя, где?
– Сгорела твоя борода.
– Как сгорела? – не понял прадед. – Я, кажется, костров не разводил. Не шути так ту.
– А я её в печку бросила пока ты спал.
– Зачем? – удивился Никифор.
– Не хочу одна оставаться на старости лет. А с этой бородой тебя, не ровен час, снова загребут. Вот была бы у тебя брода как у Ленина или как у Калинина – тогда другое дело. А с такой-то как у тебя нам жизни не будет. Я чувствую. Ты и без бороды-то на разбойника похож. А с бородой – и подавно.
– Вот дура баба… Не в бороде же дело!
– А в чем?
– В маслозаводе, который я держал. Из-за него нас раскулачили.
– Не может быть! – усомнилась Анна. – У Морозовых, вон, целая красильня была – и ничего.
– Да у них же зять красный комиссар, – попробовал вразумить жену Никифор.
– А у нас дочь учительница. Да и какой завод у нас был, скажешь тоже. Два бочонка под масло, да колода под сметану. Вот и весь завод.
– Зато дом у нас был кирпичный, забыла что ли.
– Ну и что, мы этот дом своими руками построили. За это не раскулачивают. Нет, это всё из-за бороды…
Лишившись бороды, дед как-то сразу сник, как библейский Самсон без длинных волос. Стал прихварывать, да однажды осенью провалился на своей лошади под лед на мелкой лесной речушке. Он в той речке только ноги промочил, но после этого купания почему-то слег и разболелся на две недели, чего раньше с ним никогда не случалось. В больницу, сколько его не упрашивали, он обращаться не стал, сказал, что от смерти все равно не уйдешь. Таблетками от неё не откупишься.
Стал собираться в дальнюю дорогу. Сходил к знакомому столяру – гроб себе заказал. Крест сам себе смастерил дубовый. Зиму на печи пролежал, а к пасхе помер.
Анна пред смертью заметила, что борода у деда стала сильно расти, только какая-то непривычная – совсем седая. И выражение лица стало у Никифора какое-то другое, как на иконах у святых старцев, которые смотрят со стен полуразрушенного собора в центре Красновятска.
Теперь Анна уже жалела, что отрезала у Никифора бороду. Может быть, и на самом деле, не в бороде дело.
Конкурент
У сельповского конюха Ивана Дмитриевича не так давно появился конкурент – Вася Порошин. Вася от нечего делать смастерил самодельный трактор. Задний мост приспособил от списанного «Москвича», двигатель от мотоцикла, а редуктор от пускача с гусеничного трактора, который случайно нашел в Каменурском логу. Когда Вася снимал редуктор, он вспомнил, что года два назад Коля Карамба пахал на этом тракторе частные огороды,
