кнопка, как… где это будет? Не припоминаю уже этого города.
– Вытащите свой топор из моей спины, господин Мэнсон. Он мне мешает раскуривать трубку мира с госпожой инди-попа.
Допиваю свой чай и расплачиваюсь за работу с Бобом. Такое распространенное имя, а столько тепла от него, будто ты заглянул на пшеничные поля жарким летом.
Что это еще за воронье здесь такое? И какого хрена оно тут делает? А?.. Прошу прощения. Всегда матерюсь, когда у меня хорошее настроение.
– Купите очки, мистер.
– Пароходу они ни к чему…. Человек фильтр очень похож на меня на этих плакатах. Ты хочешь окончательно дополнить мой образ, парень?
Пожимает плечами и неулыбчиво смотрит на мою рваную в двух местах майку. Наверное, день был не очень.
– С моим чувством юмора сегодня что-то не то. Технические неполадки. Человек паровоз? Ладно. Они стоят?
– Четыре доллара и двадцать пять центов.
– Не пропусти покупателей. – К нам подходит еще один такой же, как я, только в кожаной куртке и полный раскрашенных рук, оголенных до плеч. Большое пузо идет впереди него. – На тебе четыре доллара и семьдесят пять центов.
– Зачем?
– Ну, как же очки стоят четыре доллара и двадцать пять центов. Я даю тебе семьдесят пять и десять долларов. Значит, сдача мне семь с половиной…
– Бери свой доллар, – отдавая ему причитающийся ему доллар, говорю я почти восемнадцатилетнему пареньку с черной кожей и смотрю в его задумчивые глаза, обнаруживающие недостачу. – И никогда больше так не делай.
Он продолжает за мной смотреть из-под синей кепки, а я разворачиваю свою Семи и завожу двигатель одним резким толчком правой пятки.
Моя совесть вполне уживалась со всеми долларами до Хобокена. А теперь мне как-то не по себе после Паттерсона… Но вы уже в курсе…
– Мистер. Забыли шляпу! Мистер!
– Садись и чувствуй себя капитаном.
Сажусь, глаза разбегаются от огоньков зеленого поля с красно-фиолетовыми пятнами по рельефу дна, маячков и радаров:
– Сначала штурманом себя надо почувствовать.
– Вот то-то…
Еду. Сейчас у меня настроение кепськое…
– Как это говорится на английском с украинским диалектом? – Она всегда смеялась.
И это неизбежно.
Почему-то некоторые полагают, что если у нее португальские корни, то она parles portouges.
Едрит вашу бабушку. Точно также как я parles vu francais.
– А у диплодоков бывают зубы?
– Нет. Ты что, малышка?
– А у скорпионов?
– З-з-з… показываю только по субботам и вторникам…
Не надо мне снова показывать свой язык в ответ, – я не поделюсь с тобою своими эмоциями. Потому что они очень тяжелые.
– Давай напишем письмо президенту
