А когда же ещё?
Вообще, я – военный журналист. Судьба помотала меня достаточно по горячим точкам. Но я сама этого хотела. Правда, сначала я хотела совсем другого. Я хотела выйти замуж за Митю. С Митей мы встретились случайно, когда нам было по 17 лет. Я увидела Митю из окна папиной машины. Папа вез меня на вступительные экзамены в университет. Мне надо было написать сочинение на пятёрку – подтвердить золотую медаль. Я поступала на факультет психологии. В моей семье считалось, что психология никому не нужна, лучше бы я пошла на экономический или юридический. Но я твёрдо решила стать психологом. И папа покорно вёз меня в университет, чтобы я поступила именно на этот факультет. Митя стоял на остановке в ожидании трамвая. Он был красив, как греческий бог. Или как полубог. В общем, он затмил собой солнце. Он увидел мои восхищенные глаза. И мы зацепились взглядами друг за друга, как крючками. Папа ничего не заметил. После сочинения он забрал меня и повёз домой. Но я соврала, что мне надо к подруге и вышла на той самой остановке. Митя был там. Он ждал меня, знал заранее, что я вернусь. Я села рядом. Он взял мою руку, поцеловал ладошку, измазанную пастой от шариковой ручки. Я положила голову ему на плечо. Мы так сидели долго. Может, час. Потом он поцеловал меня в губы. Наши сердца стучали громче, чем колёса трамвая, который в этот момент подходил к остановке. Мы сели в трамвай, проехали, наверное, круга три, честно при этом платили кондуктору за каждый круг Кажется, билет стоил три копейки. Кондуктор – пожилая женщина, видевшая в жизни всякое, не обращала на нас внимания. К вечеру мы вышли на той же остановке, совершенно одуревшие от поцелуев. Я обрела дар речи:
– Как тебя зовут?
Митя молчал и улыбался. Я потрясла его за плечо:
– Как тебя зовут?
Он взял палочку, лежащую в пыли, написал на обочине: «Митя».
– А сказать не можешь?
Митя помотал головой – нет.
– Почему?
«Я глухонемой» – написал Митя.
«Дина», – написала я этой же палочкой.
Меня переполнял восторг любви, а страх только усиливал эмоции. Страшно было не за себя. За моих родителей. Они этого не примут и не переживут. Родители мои были люди очень пожилые. Я и Даня – поздние дети. Наш старший брат Савелий был уже взрослым солидным женатым мужчиной. Зная характер папы и особенно мамы, я предполагала, во что выльется их знакомство с Митей. Но всё же храбро назначила ему свидание на завтра на одиннадцать часов. Мы встречались тайно год. Я училась на психолога. Митя – на парикмахера. У него были золотые руки, а в руках – ножницы, которые тоже обещали стать золотыми. Родители мои ни о чём не подозревали. С Митиными родителями я уже была знакома. Они – самые обычные люди – школьные учителя. Почему у них родился глухонемой ребёнок, не знали. Митю обожали. А заодно и меня, девушку, полюбившую их сына. Я начала учить язык глухонемых. Да мы и так отлично понимали друг друга. С полувзгляда!
Фамилия моих родителей была в городе слишком известна. Куда бы я не пришла, узнав мою фамилию, меня
