друзья хвастались, рассказывая свои невероятные сновидения, я тупо ухмылялся. Мама говорила, что это пройдет и сны появятся. Но вот «это прошло», а снов как не было, так и нет. Понятно, что сейчас у меня достаточно опыта и воображения, чтобы врать на ходу о том, какие сны я видел и какие увижу еще, но есть одно странное чувство. Как будто я не знаю чего-то такого, о чем знают и чем наслаждаются другие. Я вижу это по их довольным спящим лицам – им нравится то, что они видят. Наверное, если когда-нибудь придумают видеорекордер грез, я скачаю миллиарды дисков со снами людей. Честно, очень хочу понять, что у них там в головах. Уверен, море фантастических историй.
Не знаю, думал ли я об этом, когда спал в самолете, но сейчас хочу сказать о другом. Раньше я любил уезжать и ненавидел возвращаться. А сейчас ненавижу и то и другое. Потому что, уезжая, уже думаю о том, что рано или поздно придется возвращаться.
И, потом, в новых странах нет ничего нового. Те же люди. Тот же я.
Даже магазины – те же.
Плоская как доска
– Смотри-ка, плоская как доска!
Луис – такой. Почти как дагестанец. Пялится на девушек и отпускает сомнительные шутки. Говорит, что девушки любят, когда им грубят. В такие моменты мне ужасно неудобно за него. Или, наверное, больше за себя: я-то с ним поддерживаю разговор и даже смеюсь над его избитыми афоризмами.
– Черт, Луис, ну на фига! Она же слышала!
– А что такого-то? Если хочешь знать, у серферов «плоская как доска» – комплимент!
Четверг. Ночь. Мы торчим на летней веранде бара Kirk на Skalitzer Strasse. Серферами здесь и не пахнет. «Плоская как доска» девушка сидит через два столика от нас. С ней – типец в желтом кардигане. Смакуют коктейли и болтают. Луис допивает вторую кружку пива Berliner Kindl, берет сигарету и ползет в направлении этой парочки. Я вижу, как он спрашивает что-то. Желтый кардиган протягивает зажигалку. Через двадцать минут мы уже с ними – распиваем бутылку холодной водки. Пить водку с берлинскими девушками – беспроигрышный вариант. И Луис это знает.
– Как тебя зовут? Я Луис! А это мой друг Хетаг.
– Я Берта! А это Николас.
– Берта, в моих краях таких, как ты, называют богинями, – сказал Луис.
Как-нибудь я честно скажу ему, что он тупица…
– Что ж, волшебно! И в каких таких краях скучных немецких девушек называют богинями?
– Канада!
Луис любит свою страну. В этом нет сомнений.
– Ну а ты, Хе…
– Хетаг.
– Ну а ты, Хетаг, откуда?
– Из Владикавказа.
– Это где?
– В России.
– Как бы меня называли в твоих краях?
– В моих краях тебя бы называли немкой.
– Ух, так ты русский? – оживился Николас.
– Николас пишет диссертацию о свободе слова в России, – сказала Берта.
– Нет, я осетин, – сказал я.
