ехидно осведомилась Рысь-драконица.
– В Аркине всё возможно, – коротко отмолвил Этлау.
– Но разве есть кто-то ещё, способный помериться силами с…
– Есть, – ещё резче бросил инквизитор. – Если не один человек, то… их совокупность, скажем так.
– Несмотря на знаменитый негатор? Кстати, как преподобный вступил во владение им? – Хватит отсиживаться, некромант. Этот самый «негатор» памятен ещё с Кривого Ручья. – И, кстати, раз уж пошёл такой разговор – почему этого негатора не было возле Чёрной башни?
– Хорошие вопросы ты задаёшь, Неясыть… – Против всех ожиданий глубокий вздох Этлау казался искренним. – Раньше мною владела гордыня. Великая гордыня, не стану скрывать. Мне казалось, что мои сила, таланты и умения… имеют начало во мне, проистекают от моей глубокой и сердечной веры, от моей преданности Спасителю… Сейчас я в этом усомнился.
«Давно пора». Фессу очень хотелось сказать это вслух.
– Мы с тобой слишком долго оставались врагами, некромант.
– Едва ли мы можем стать союзниками, Этлау. Ведь ты долго и неотступно преследовал меня, и до Чёрной башни, и после.
– Всё верно, Неясыть. Я преследовал тебя. Будучи уверен, что я, воин Добра и Света, стою на пути кошмарного порождения Тьмы и соответственно Зла. Чтобы остановить тебя, годились любые средства.
– А что же теперь, ты уже не считаешь меня, преподобный, этим самым «кошмарным порождением Тьмы»?
Рысь хихикнула.
– Считаю, – очень серьёзно и без тени насмешки сказал Этлау. – Но… впрочем, это самое «но» будет зависеть от твоего ответа на мой вопрос, некромант.
Возвращались той же дорогой. Вновь тишина и мрак давно заброшенных коридоров; но отец-экзекутор, похоже, чувствовал себя тут как дома. Фесс с горечью признался себе, что одно преподобному отцу уже удалось – как следует запутать его, некроманта.
– Ничего, папа,– донёсся «шёпот» Рыси. – Я всё запомнила.
Негатор Этлау так и остался в бездействии, драконица и Фесс могли свободно обмениваться мыслеречью.
…Остановились, как и обещал бывший инквизитор, в обширном зале, совершенно пустом, если не считать пары деревянных столов, столь же древних, как и всё остальное в этих катакомбах. По полу, пересекая помещение и деля его на свого рода дольки, тянулись высеченные в камне прямоугольные желоба шириной в локоть и такой же глубины.
– Здесь когда-то практиковали алхимики. – Отец – экзекутор поставил фонарь на покрытую тёмными подпалинами и пятнами столешницу. – Приступай, некромант.
– К чему? – Рысь опередила Фесса.
– К ответу на вопрос, – терпеливо пояснил преподобный. – На вопрос о том, есть ли во мне Тьма.
– Проще сказать, что Она вообще такое, – проворчал Фесс. – Этлау, я, как в некотором роде тёмный маг, могу тебе сказать – ты совершенно напрасно зовёшь то… что на западе, Тьмою. У меня есть слово получше
