домой и я ору с порога:
– Мамочка, мы принесли цветы!
Когда я из подола маме высыпала цветы, она ахнула – белое платье сделалось синим в том месте, где находились фиалки. Она меня не ругала, взяла и отрезала крашенное место – платье стало уже.
– Вот теперь ты в нем, как крестьянка, а не принцесса, – сказала она грустно и мне захотелось плакать от ее слов.
Впоследствии я брала с собой корзину, но красивого платья уже не было.
Во время войны чернила стоили дорого и мама сама варила их из лепестков фиалок. Одноклассники спрашивали:
– Где такие чернила достали?
Я им с гордостью отвечала, что мама сама сварила из фиалок, но мне никто не верил.
Как—то брат свою рубаху испачкал фиалками и мама ему тогда всю ее покрасила. На маму глядя, соседи тоже стали красить своим детям одежду: на синем незаметно грязи и можно было реже стирать.
Галины воспоминания
Вспомнился случай, который заставил нас пролить слезы, тогда и впоследствии, когда вспоминая, горько даже вздыхать, потому что такая лошадь заменяла человеческого друга, которого ни у меня, ни у мамы не было. Муж бил ее и не ценил – я даже отцом его называть боялась. Когда Андрей умер, мне казалось, мама вздохнула полной грудью, наслаждаясь свободой, хотя и трудно жить, взвалив на женские плечи тяготы вдовы: четверо малых детей и еще сварливая свекровь. Приходилось работать днем и ночью, дабы обеспечить детишек счастливым детством, ну или хотя бы прокормить и одеть их. Мы, дети, ни в чем не нуждались, всего было вдоволь, даже наши друзья и подруги кушали у нас сладости вволю, находясь у нас в гостях, но зато нашей мамочке приходилось очень трудно. А мы этого не замечали. И как раз в тот период на ферме ей выдали коня. С его помощью она смогла и на ферму навозить мешки с зерном и овощами, и себя обеспечить на зиму дровами и пшеницей.
И вот ехала она как-то летом на телеге, груженой мешками с зерном, на скотный двор, а дорога дальняя. Макар – так звали коня – шагал спокойным шагом, мама пела украинские песни и, закончив петь, умолкла. Вокруг было тихо, усталась за день сдавила тело, голова ее склонилась вниз и сон сомкнул очи. Дорога, на беду, оказалась ухабистой и конь рванул тяжелую телегу. От рывка мама полетела вперед, под ноги коню и телега уже задела ей спину. Макар резко остановился. Шуру била нервная дрожь, она горько заплакала от страха и усталости. Конь поднял хвост, она решила, что сейчас последует смертельный удар задней ногой и перед глазами всплыли наивные детские лица ее детей: как они сиротами без матери жить будут? Но удара не последовало. Макар оглянулся и ждал, когда хозяйка встанет, поднимаясь и ухватившись за его ногу. Женщина встала с земли и вылезла из-под брюха коня, подошла к его лицу, поцеловала, обнимая и продолжая плакать. Он же тихо издавал ржание понимающего животного, похожее на успокоительные слова друга.
