сумевшим за неделю сделать больше, чем все, что были до него, вместе взятые, можно немало выгадать, комендант совсем успокоился и сказал:
– Учитывая ваши заслуги, авторитет и, несомненно, дельные предложения, я считаю, что нам есть о чем поговорить. Поэтому предлагаю начать беседу заново! Генерал-лейтенант Казбек – комендант крепости Владивосток. Чем могу служить?
Рожественский в ответ также представился с полным перечислением титулов и званий и протянул генералу руку, со словами: «Служить, надеюсь, вместе будем!»
Закончив, таким образом, обмен любезностями, генерал-лейтенант и генерал-адмирал обменялись рукопожатиями, после чего выпили чаю, начав говорить о деле. Этот разговор занял более двух часов. При этом то морские, то армейские офицеры неоднократно отправлялись на телеграф со срочными сообщениями, а управляющие вагоноремонтного завода и паровозного депо, оказавшиеся по случаю на станции Владивостока, были вызваны в управу под конвоем. Там они пробыли не долго. Им вручили чертежи требуемых от их предприятий изделий с четким ограничением по срокам и качеству, да вдобавок с максимальным соблюдением секретности, и отпустили в сопровождении полуроты солдат для несения караульной службы на становившихся военными предприятиях.
А в конце к совещанию присоединился еще и полицмейстер, получивший инструкции по активизации действий в выявлении и локализации японской агентуры в городе и окрестностях. При этом от арестов пока было настоятельно рекомендовано воздержаться, так же как и от огласки присутствия Рожественского на этом совещании, что вызвало полнейшее недоумение как у коменданта, так и у главы полиции. Только после довольно длительного разъяснения целесообразности таких мер на данном этапе в свете предоставления противнику заведомо ложной информации вопрос был снят.
Выйдя от коменданта, Рожественский, в сопровождении полицмейстера, отправился в городскую тюрьму для ознакомления с делами флотских арестантов, что сейчас там сидели. Туда же были вызваны флаг-офицеры Свербеев и Кржижановский с писарем и городской прокурор. А также начали свозить сидельцев с эскадры с гарнизонной «губы» и из всех полицейских участков и околотков города.
Когда столь представительное собрание ознакомилось с сутью большинства уголовных дел, заведенных «по погромам в городе Владивостоке, имевшим место 21 мая», пришли к выводу, что тяжких преступлений совершенно не было, никаких политических и антиправительственных действий также не отмечено. А посему, с учетом того, что последствия погромов уже устранены силами личного состава флота и пострадавшим выплачены компенсации за понесенный ущерб, все арестанты могут временно считаться не уголовными преступниками, а обычными дебоширами.
Судебные меры в отношении них могут быть перенесены на более поздний срок, даже с учетом строгостей военного времени. Все они немедленно передаются флотскому
