дороге в светлое будущее. И судьба его была полностью подчинена осуществлению этой манящей цели, указанной революционной теорией.
В читанных мною книгах писалось, конечно, и о долгосрочном кооперативном плане Ленина (к которому тот пришел в ходе нэпа), и о позиции Бухарина, крестьянского заступника в период реконструкции, и о прицельной критике Бухарина, как «защитника кулаков», Сталиным (уже тогда готовившим грядущее уничтожение своего наиболее авторитетного после Троцкого соперника в партии). В споре этих двух курсов – эволюционного (весьма краткого, остаточного от нэпа) и революционного – решением руководящих органов большевистской партии был утвержден насильственный курс Сталина, возведенный им в систему. В партии было много радикально настроенных коммунистов, желавших одним махом, одним ударом по «врагам» переделать страну, их и привлекал на свою сторону, на них и опирался Сталин. Владевший обществом дух насилия сделал преимущественным именно такое развитие событий.
И даже охвативший в 1932 году обширные территории страны голод нисколько не изменил политику Сталина. Планы поставок колхозами зерна государству оставались прежними. В районах, охваченных голодом (Северный Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Украина), насчитывалось 25—30 миллионов человек. Однако Сталин не только не оказал никакой помощи голодающим, но, не считаясь с жертвами, продолжал производить плановое изъятие хлеба на экспорт даже отсюда. Это был второй акт трагедии крестьянства в СССР, получивший название голодомора, и, по современным данным, число жертв в нем составило около восьми миллионов человек (дополнительно к девяти миллионам пострадавшим при раскулачивании).
Такова была почва, на которой после произведенной в стране реконструкции возрастали в период социалистической индустриализации знаменитые стройки – Днепрогэс, Магнитка, Челябинский тракторный… Возрастали на деньги, добытые ограблением деревни и превращением крестьянина, хозяина на земле, в бесправного работника, фактически отстраненного при колхозной системе от распределения продукта своего труда.
А чрезвычайные меры для ускорения коллективизации и такие же бешеные темпы последовавшей за нею индустриализации широко мотивировались грозным доводом о необходимости быстрого создания мощной обороноспособности первого в истории человечества государства рабочих и крестьян, на которое точат зубы империалисты всего мира. Утверждалось, что история оставляет нам слишком мало времени, чтобы выстоять во враждебном империалистическом окружении, где готовятся силы для уничтожения СССР, являющегося оплотом грядущей мировой революции трудящихся. Но ведь при создании Советского государства в принятом тогда гимне
– «Интернационале» главной целью провозглашалось разрушение старого «мира насилья» и построение нового, в котором «кто был ничем, тот станет всем!». И далеко
