свободой… Как будто ты входишь в какое-то измененное состояние сознания, когда с ним разговариваешь, или как будто выходишь на контакт с каким-то демоном, который тебя куда-то ведет… По факту же – опять пыжишься и пытаешься сочинять себе могущественного друга.
Не буду прибегать к аргументу, что это, возможно, и правда демон, с которым лучше не общаться, потому что такой аргумент только повысит его привлекательность… Но вот довод, что это просто выдумка, вымысел, сказочный персонаж, в которого ты играешь, а значит, самообман, попытка высосать из пальца какую-то демоничность, мистичность, сверх-знание и сверх-способности (возьмем, для примера, хоть ту же сомнительную «истину» – «ада нет», которую он «знает», а ты не знаешь), – вот этот довод кажется убедительным.
То есть, общение с Собеседником – это не объективное видение реальности, а попытка жить иллюзией, по-сути, форма нетяжелого безумие и, да, в принципе, форма прелести, в духовном смысле. Придумать себе человечка и всерьез верить, что он знает какие-то законы, которых не знаешь ты – опасный самообман. Это в мире фантазий ты Бог. А в реальном мире Бог реальный и законы такие, какие есть, а не какие ты выдумал.
Я: То есть, сегодня той тётеньке член не показываем?
Егор: Можешь и показать. Я щас не о том.
Я: Но, если не правда, что ада нет?…
С: Давай, я поговорю. Ты просто дыши носом, а я буду говорить. Я, значит, боишься, что вымышленный персонаж? Но в чем моя вымышленность? Где нарушение объективности? Я Собеседник… Но, ведь, я правда с тобой беседую! Утверждаю я, что я демон? Нет! Я утверждаю, что ада нет, но ведь и ты не можешь с этим не согласиться. Утверждаю я, что, общаясь со мной, ты входишь в измененное состояние сознания? Тоже, в принципе, нет. Вся измененность – в абстрагировании от своего я. В точности так же, как, когда писатели пишут в романах реплики от вымышленных персонажей – Достоевскому и Толстому нужно было перевоплотиться в своих персонажей на время написания текста, чтобы изречь те глубокие, остроумные, подчас страшные мысли, которые их персонажи изрекают. Но в этом нет безумия. Не факт, что Достоевский смог бы придти к тем же мыслям, которые у него говорят Карамазовы, если бы просто писал публицистическую статью, и не факт, что Толстой смог бы сформулировать то, что у него говорит Пьер Безухов, если бы писал обычный дневник. Со мной то же самое. Где тут безумие? Где необъективность?
Я: Как с работой быть, умник? Презентацию не сделал! Два собеседования впустую!
С: Думаю, тебе, все-таки, надо идти в продажи. Там денег и движухи больше всего. И с документами весь день не надо сидеть.
Я: Смысл тогда эти вакансии было просирать, на которые уже сходил на собеседования?
С: Чтобы пописать этот текст, разобраться во внутреннем мире…
Я: Написал Клавдии (той тётеньке) по поводу созвона.
С: И переживаешь, что это грех? Потому что она замужем? Ну не показывай ей член – просто поболтай. Или вообще откажись. Да она еще, может, не
