посетят некоторые заповедники и другие интересные места.
Геннадий шепнул мне, что за одну путевку американцы платят больше десяти тысяч долларов, а вслух начал расхваливать свой край и приглашал всех к себе. Я тоже не скромничал и рекомендовал в следующем их турне заглянуть в Среднюю Азию, о которой говорил пространно и возвышенно.
Услыхав, что я жил в пустыне, Магдалена предложила называть ее просто Магда, перейти на «ты» и выпить за земляков, так как сама родом из пустыни, что на юге Штатов. Я поцеловал ее руку в знак согласия, а она спросила:
– Ты долго жил в Кызыл-Кумах?
– Двенадцать лет.
– А когда оттуда уехал?
– Три года назад.
– Значит, твоя родина не там?
– В Подмосковье.
– И ты хорошо знаешь пустыню?
– Думаю неплохо. По долгу службы я исколесил вдоль и поперек Центральные Кызыл-Кумы, изучал их недра, буксовал в зыбучих песках, браконьерствовал, стреляя кабанов и джейранов, ел черепах, купался в соленых озерах, глушил рыбу в Джанадарье, переболел холерой, проектировал и строил ирригационные сооружения, загорал под лучами весеннего солнца, изнывал от адской жары…
– Поэтому ты такой смуглый, как я?
– От природы: в моем роду есть примесь татаро-монгольской крови, как у многих русских.
– Но у нас очень похожа по цвету и структуре кожа – посмотри!
Она приблизила ко мне локоть, и я увидел кожу, действительно подобную моей. Правда, более нежную и шелковистую, покрытую ровным весенним загаром, без сеточки проступающих вен, мелких шрамов и синих букв – свидетельств моих неудачных упражнений по татуировке с помощью иглы и жженой резины… Мое внимание привлекли и кисти ее рук, по форме, может, и схожие с моими, но они были на несколько микронов уже, и этого хватало, чтобы придать им женственную красоту. Прямые и в меру длинные пальцы, чуть-чуть суженные у кончиков, с аккуратными складочками на изгибах фаланг отличались большей подвижностью, мягкостью и гибкостью. Их венчали розовые ногти с ярко выраженными, белыми-пребелыми сегментами у основания и светлыми дужками на вершине. Кисть плавно смыкалась с предплечьем и, рука, казалось, изгибается вместе с лучезапястным суставом, который почти не выступал под кожей. Я давно заметил: обладательницы красивых рук, равно, как и красивых волос, уделяют особое внимание этим частям своего тела. Магда с ее ухоженными и элегантными руками, видимо, не составляла исключение…
– Нет, не похожа, – сказал я после долгой паузы.
– Ты так внимательно смотрел на мои руки, будто собирался по ним гадать.
– Я ими любовался – у меня особое отношение к женским рукам. А гадание у нас не в почете.
– Как и фрейдизм?
– Да, хотя мне повезло: в Чехословакии, входившей некогда в состав Австро-Венгрии, я отыскал самые, что ни на есть,
