чёрного плаща и в свободных, белых штанах. «Откуда он здесь взялся?!»
– Фауст добровольно вызвался помочь в твоих тренировках. – объяснил Деор.
– Ну, да, конечно, если принуждение теперь является добровольным согласием. – проворчал Фауст, встав напротив девушки.
– Но почему он? Почему не ты?! – воскликнула Кэтрин. «Я же его прикончу ненароком!»
– Тебе не кажется, что ты слишком переоцениваешь свои силы, дорогуша? – словно угадав её мысли, ответил маг, – Ты конечно извини, но сомневаюсь, что в ближайшее десятилетие ты сможешь погрузить меня в сон. Да и Фауст не такая развалюха, как может показаться.
Кэтрин сглотнула. Она, наслушавшаяся рассказов о том, как страшна может быть магия, должна была пробовать её на живом человеке.
– А вдруг что-то пойдёт не так? – жалобно спросила Кэтрин-Софи.
– Я сделаю так, чтобы этого не случилось. – легкомысленно махнув рукой, заверил парень, – Давай, тидзен кю» кар.
– Что? – переспросила девушка. «Что он только что сказал?»
– Главное – ты должна быть сосредоточена на магии, текущей в человеке. Если будешь отвлекаться, то ничего не получиться. – проигнорировав вопрос, сказал Деор, – концентрируйся и приказывай. Принцип один.
Кэтрин медленно кивнула и вцепилась взглядом в Фауста. Дойл смотрела в глаза мужчины, видела красные полоски сосудов, расширение и сужение чёрного, бездонного зрачка, и пыталась нащупать сквозь этот взгляд что-то иное. Девушка пыталась представить, как по телу Фауста, словно кровь, разливалась магия, пыталась к ней тянуться, почувствовать её. Однако, как она не пыталась, как бы не концентрировалась, она ощущала только тяжёлый взгляд Деора на себе и струйку пота, пробежавшую по её телу от напряжения. И тогда, повинуясь резкому порыву, девушка закрыла глаза. В то же мгновение, весь остальной мир словно исчез. Прошло пару мгновений полных пустоты, в которой Кэтрин перестала ощущать себя. Сознание медленно утекало от неё, и вскоре, лишь тоненький, бледный отголосок из последних сил бился, пытаясь не дать ей забыть, кто она. Внезапно, появилось что-то инородное, пульсируя и заполняя собой пустоту. Все то малое, что осталось от сознания девушки, словно магнитом тянулось к источнику, с непоколебимой, будто всегда зная эту непреложную истину, уверенностью, что это надо, что без этого ей не выжить. Вся её сущность тянулась к источнику. И тогда, словно сумев дотянуться, тот маленький отголосок, ощутив как на него хлынул мощный, но при этом безумно ласковый, укутывающий словно ребёнка, поток, был готов отдаться этой неведомой силе полностью. Резкая вспышка боли, разрывающей на куски, заставляла каждую клеточку тела вопить, чувствуя, как в неё вонзаются миллионы ледяных игл. Боль издирала изнутри, выдирала нервные окончания, замораживала кровь, заставляя биться в агониях, пытаясь спастись, кричать, так, что в ушах звенело, срывать голосовые связки. Но с болью пришло осознание. Хватая воздух ртом, Кэтрин давилась слюнями и кровью из прокушенной губы. Волосы прилипли к мокрому лбу.
