она была рада дать ему шанс.
На встречу Константин снова пришел с цветами. И картинно встав на одно колено, при всем честном народе стал просить прекрасную даму о снисхождении. Катерина не смогла не улыбнуться, лед если не растаял, то точно дал глубокую трещину.
– Не буду оригинальным, – улыбался Константин широкой открытой улыбкой, – и предлагаю посидеть в кафе, как ты на это смотришь?
Ну как можно отказать такому галантному и обаятельному кавалеру, а главное зачем? И Катерина согласилась.
Подходя к кафе, они увидели очередь из людей, ожидающих, когда там появятся свободные места. Она замедлила шаг, но Константин ее подбодрил, произнеся уверенным тоном:
– Идем, идем, нас это не касается.
Катерина держала его под руку, и они уверенно проследовали внутрь. Привставший им навстречу портье одним движением руки оказался усаженным на место.
Они огляделись, народу в кафе битком, практически все столики заняты.
Надменный официант бросил в их сторону:
– Мест нет, – и понесся с подносом по залу.
– Подожди меня здесь, – обратился к спутнице Константин и шагнул наперерез официанту.
Тот недовольно остановился и уже начал возмущаться, когда Константин показал ему что-то, поднеся руку чуть ли не вплотную к глазам. Официант мгновенно расплылся в самой доброжелательной улыбке. Они оба вернулись к стоящей у входа Катерине. Официант, блаженно улыбаясь, поздоровался с ней персонально и предложил проводить их до свободного столика, с которого стремительно убрали табличку «зарезервировано». Катерине стала неприятна эта скользкая подобострастность в движениях и взгляде официанта. Константин же лишь пренебрежительно отмахнулся от него рукой, как от человека второго сорта, сказав, что как они будут готовы сделать заказ, то его позовут, а вертеться перед ними не надо. Официант в полупоклоне отошел. Катерина почувствовала какое-то неприятное жжение под ложечкой. А Константин, видя ее недоуменный взгляд, довольно грубо и громко, что для Катерины стало полной неожиданностью, произнес:
– Пусть знает свое место, холуй! А то все, видите ли, занято у них.
Катерину словно полоснуло слово «холуй»: унижения и оскорбления других людей не доставляли ей удовольствия. Но серьезно задуматься она не успела. Мило улыбаясь, Константин положил перед ней на столе свою красную корочку.
– Мое удостоверение, – показывая на корочку, сказал он, – я офицер, и у меня бывают непредвиденные командировки, о которых я не могу и не имею права кому-либо сообщать. Поэтому я и не смог позвонить тебе. Я вернулся еще во вторник, но поскольку ты давала разрешение звонить только по воскресеньям, я терпеливо дождался воскресенья, двух часов и сразу же тебе позвонил.
«Да, действительно, – подумала Катерина, – звонок сегодня раздался ровно в два». Катя смущенно улыбалась.
– Ну что, мир? – спросил Костя.
– Мир, –
