а что, еще дают в такое время? – удивился Тюлень.
– Ты че, нездешний, суслик? У церкви там выкидывают, пошли давай, скреби пока по сусекам, как композитор Скрябин.
Они почапали вместе к магазину «у церкви» как два приятеля-обывателя, Тюлень Брюле и Битый Бражик. А вечер тем временем наполнился незримой мистикой. Впрочем, в порыве к заветной цели некогда было обдумывать отмеченные краем сознания природные отклонения. А обдумать, на самом деле, стоило бы – посерело, как перед грозой, звуки вечера смолкли, как будто под невидимым плотным одеялом. И назойливый тополиный пух, подобно снегу, летел, не касаясь земли.
У магазина не было привычной суеты, что резануло раздраженное сознание Бражика. «А где все-то, блоха в ухо?» – подумал Женя и оглянулся. Только пузатая бабка в черном пальто с каракулевым воротником прислонилась к стене неподалеку. Стоит и, как дохлая лошадь, таращится на них с Тюленем.
– Плодовое есть, звезда? – рявкнул он
«Во, Тухлятина де Воляй», – мгновенно окрестил нелепую бабку Бражик и шмыгнул в магазин, чтобы меньше думать о всякой ерунде. В привычном грязном полумраке винного закутка было пусто. Ни тебе очереди, ни криков, ни шума. У Бражика шаблон мышления начал разрываться надвое. Впрочем как утешительный приз, за прилавком сидела молодая продавщица. Молодуха, хоть и знакомая для Бражика, раздражала его. Чем конкретно она так резала мутно-зеленый взгляд Бражика, размышлять было некогда сейчас. Не терпелось.
– Плодовое есть, звезда? – рявкнул он.
– Сколько? – металлическим голосом спросила продавщица.
– Эй, небоскреб, ты там наскреб что? – обернулся Бражик к Тюленю.
Тюлень протягивал мелочь горкой и мятые желтые рубли. Взяли четыре кегли, отошли за угол. Глотнули, полегчало, но не прояснилось. Вместе с дымком от «Беломора» потянулся и разговор.
– Сам-то откуда, тюлень? – спросил Бражик.
– Управление десять-а, сектор трансформации, – ответил Тюлень.
– Ну ты и пингвин. Секретный, что ли, Штирлиц, сука? А где все, не знаешь?
– Кто все?
– Как кто, народ: Мажорик, Федька Имбецил, Серега Скелет, Игорек Мощеный, Тарас Квас! Ваще, толпа вся где?
– Устранены, должно быть.
– Что ты несешь, крокодил? Куда устранены?!
– Трансформация – вещь хитрая, тела утилизированы, а присутствие может искусственно индуцироваться в радиусе твоего временного проникновения, – Тюлень улыбнулся от значимости произносимой абракадабры улыбкой третьесуточного мертвеца.
– Куда утилизированы? Какого еще моржового проникновения? Дядя, мы третью кеглю только сосем, а ты уже белочек сачком ловишь? – совсем опешил Бражик.
– А ты, красавец, думаешь, ты где сейчас находишься? – хитро так спросил Тюлень.
– Как где? Здесь я нахожусь…
– Здесь, ха-ха, –
