style="font-size:15px;"> В комнате – четверо пацанов. Играют за столом в карты. Стол не нормальный – низкий, широкий, похож на топчан. С краю под ним – банки с мочой и калом: для анализов, вероятно, только почему еще не забрали?.. В этой же комнате, почти в центре, был унитаз, рядом – умывальная раковина, за ней – снова топчан и раздвижная ширма – это, как я потом уже понял, – для клизм.
Картежники были голы до пояса, и все – как из бронзы отлиты.
Сестра ведет меня дальше – там еще одна комната, на восемь кроватей. В ней – трое ребят. Двое, тоже бронзовых, сидят на кроватях и чего-то жуют. Третий – спит под не свежей простынкой.
Сестра показала мне на кровать, буркнула: «Располагайся» и ушла. Я слышал, как на двери лязгнула задвижка. Все быстро так обернулось, я только спросил: «Почему запирают?» Сейчас понимаю – смешно!
– А как же, – отвечает мне с кровати один, – чтобы не выскочили. Инфекция.
Быстро порасспросив ребят, я понял, что попал не в какое-то там провизорное отделение, а в самую гущу заразы, в палату с самыми настоящими гепатитчиками. Они – школьники. Работали, как сейчас мы, – в колхозе, и заразились – пили сырую воду.
Я тут же начал ломиться в дверь из этого бокса. Пацаны бросили карты и испуганно уставились на меня. На грохот кто-то подошел к двери с той стороны и спрашивает: «Чего тебе?»
– Вы ошиблись! – кричу. – Меня надо в провизорное отделение, а вы меня прямо к больным! Я здоровый! Я здесь заражусь!
В панике я кричал еще что-то.
– Не заразишься, – сказали за дверью. – Не целоваться же с ними ты будешь. Никаких провозорных палат у нас нет. Больным едва места хватает… Брось шуметь, говорю!.. Завтра будет врач, с ним и решай свой вопрос!
Ребятишки тоже стали меня успокаивать: «Ты, дядя, не бойся, ты не первый здесь так: пока мы лежим, уже двоих клали сюда на обследование».
– Неделю продержали и выпустили, – уточнил самый старший.
– Нет, они сейчас в третьем боксе лежат – поправляет другой, но первый его не слушает.
– Вот и Володя тоже обследуется…, – он показал на розовощекого пацана, который, когда меня привели, лежал на кровати под простыней, я его поднял своим шумом. – Его два дня назад положили…
– А вы? – спрашиваю у других.
Они, оказывается, прибыли сюда уже точно с желтухой. Один лежал десять дней, другой – десять, потом – двадцать и больше…
– За сколько же время излечивают эту болезнь?
– По норме – за двадцать один, а у нас она затянулась… Может, по второму кругу пошла?.. Вот, на которое место вас положили, так он больше сорока дней здесь лежал.
Видя, как ребята лихо щелкают картами и мусолят пальцы, я думал: «Если эта болезнь способна возвращаться, ребятам отсюда не выбраться и во век!.. А розовощекий Володя обязательно пожелтеет».
Время будто остановилось. Ребята убивали
