Я – причина того, что случилось. Авария произошла из-за меня, а не из-за отца Хартли.
Хартли снова пошатывается, и в этот раз Элла не церемонится – хватает Хартли за руку и заставляет ее опуститься на стул.
– Сядь, – приказывает ей моя сводная сестра.
В это же время мой папа и отец Хартли снова схлестываются взглядами. Я еще никогда не видел старика таким взбешенным.
– Сейчас, Ройал, тебе ничем не откупиться.
– Это твоя дочь была за рулем, Райт. Ей повезет, если свой следующий день рождения она не встретит в тюрьме.
– Если кого-то и отправлять в тюрьму, так это твоего сынка. Да всем твоим сыновьям там самое место!
– Не смей мне угрожать, Райт. Я могу сделать так, что мэр приедет сюда через пять минут.
– Мэр? Думаешь, у этого жалкого ничтожества хватит смелости уволить меня? Я выиграл в этом богом забытом округе больше дел, чем любой другой окружной прокурор за всю историю Бэйвью. Жители города спустят с него три шкуры, а ты…
Впервые за эти три часа я решаюсь заговорить.
– Хартли, – хрипло зову я.
Мистер Райт останавливается на середине фразы, резко разворачивается ко мне, глазами метая в меня молнии.
– Не говори с моей дочерью! Слышишь, маленький ублюдок? Не говори ей ни слова!
Я не обращаю на него внимания. Мои глаза прикованы к бледному личику Хартли.
– Прости меня, – шепчу я ей. – Это все моя вина. Авария произошла из-за меня.
Ее глаза расширяются.
– Не говори с ней! – Удивительно, но это произносит мой собственный отец, а не отец Хартли.
– Каллум! – Элла, похоже, изумлена не меньше моего.
– Нет, – грохочет его голос, ройаловские голубые глаза смотрят прямо на меня. – Истон, больше ни единого слова. Речь идет об уголовном преследовании. А он… – папа бросает на Джона Райта такой взгляд, словно тот является носителем вируса Эболы, – …помощник окружного прокурора. Ни единого слова про аварию, если рядом нет наших юристов.
– Как это типично для Ройалов! – презрительно усмехается Райт. – Вы всегда прикрываете друг другу задницы.
– Твоя дочь врезалась в машину моего сына, – шипит в ответ папа. – Вся вина исключительно на ней.
Хартли тихонько поскуливает. Элла вздыхает и гладит ее по плечу.
– Ты ни в чем не виновата, – говорю я Хартли, ни на кого не обращая внимания. Как будто в этой комнате нас всего двое. Я и эта девчонка. Первая девчонка, с которой мне хотелось проводить время и при этом не раздеваться. Девчонка, которую я считаю другом. Девчонка, с которой я хотел не просто дружить.
И из-за меня сегодня ей пришлось столкнуться с яростью моего отца. Из-за меня ее мучает чувство вины за аварию, которая не произошла бы, не появись там я. Мой брат Рид когда-то называл себя Разрушителем, считая, что ломает жизни всех, кого любит.
Но он ошибался.
