звонили адвокатам. Хаос. На какое-то время в зале воцарился дикий хаос.
Она скорее угадала, чем почувствовала чужие руки в своем заднем кармане новеньких джинсов. Чужие, мужские руки, ошибиться она не могла. Это было так ново, так волнующе. Перед тем как в ухо ей жарко шепнули, она даже подумала, что уже начался обыск и ее щупает кто-то из омоновцев.
– Не поворачивайся, – приказал ей жаркий шепот, который она тут же узнала. – Вынеси то, что я тебе положил в задний карман. Я потом заберу.
– Но как? Как я пройду? Выходы перекрыты.
– Я сейчас их отвлеку. А ты дуй на выход. Тебя не остановят.
Как в воду глядел! Ее и правда никто не остановил. После того как новый знакомый, весь вечер не отходивший от Нины, поднял отвлекающий шум, она проскользнула мимо двух омоновцев, болтающих друг с другом на выходе, совершенно незамеченной. Она словно превратилась в призрак. Ее просто не увидели!
– Хорошее качество, – похвалил ее на следующий день новый знакомый, забирая пакетик с таблетками. – Для нашего дела – незаменимое.
Оказалось, что это качество – быть незаметной, очень хорошо оплачивается. За неделю, которая предшествовала ее отъезду на учебу, она неплохо заработала, выполнив пару поручений симпатичного властного парня.
Потом она уехала учиться. Училась средне, подрабатывала, несколько раз пыталась завязать отношения. Но все быстро угасало. Она оказывалась не той, парни оказывались не теми. Она не страдала. Просто жила дальше.
Неожиданно пришло известие из родного города: скоро должен был состояться суд над тем самым парнем, которому она помогала. Он все же попался со своими таблетками и кое с чем посерьезнее. Ему грозил немалый срок. Так мать сказала. Подруги, которых она обзвонила, подтвердили. И это неожиданно причинило ей боль. И, отпросившись в университете, она поехала на родину. И просидела целых три дня в зале суда, внимательно слушая адвоката, прокурора, свидетелей и не сводя взгляда с того человека, который открыл в ней поразительное полезное качество – быть незаметной в нужный момент.
Казалось странным, но подсудимый не сводил с нее взгляда. Пристального, загадочного и будто бы нежного. И последнее слово, которое он взял перед оглашением приговора, было обращено не к суду и присяжным, а именно к ней. Она была в этом уверена.
– Пусть мой пример послужит уроком, – говорил он, глядя только на нее. – Пусть никто не повторяет моих ошибок.
– Вы раскаиваетесь? – спросил его судья. – Вы раскаиваетесь в том, что совершали?
– Я? – Он, уже знающий, какой срок ему влепят, неожиданно отрицательно мотнул головой. – В том, что совершал – нет, не раскаиваюсь. Раскаиваюсь в том, как я это совершал.
– То есть? – Лицо пожилого судьи недоуменно вытянулось.
– Я наделал много непростительных ошибок, поэтому и попался. И хочу, чтобы никто их не совершал. Неуязвимость – удел немногих. Этому нужно и можно научиться.
– Чему?! –
