надо, сынок. – Мать поймала его пальцы, легонько сжала, жалко улыбнулась. – Не надо про отца, Владик. И… зарабатывать пока не надо. Мы не нуждаемся. Во всяком случае, пока. И если твоя затея с колледжем…
– Мам, да не было никакой затеи, поверь, – он натянуто хохотнул. – Ребята уходят, а я просто задумался.
– Ну хорошо. Это понятно. А возбужденный-то ты почему последние несколько дней? Может, влюбился?
Влад опустил взгляд.
Да, у него были девушки. Целых две! Одна из его класса, ее он провожал домой, с ней трепался о школьных новостях и понемногу сплетничал об одноклассниках. А вторая девушка была чужой, почти незнакомой, и с ней он уже несколько раз занимался сексом.
С одноклассницей – хохотушкой Анькой, полненькой, не закомплексованной, умной и проницательной – ему было как воды напиться. Ему было с ней не хлопотно, интересно, время бежало незаметно.
О ней мать знала.
Вторая девушка – Алла, была старше его. Мать про нее даже не догадывалась. Он и сам о ней почти ничего не знал. Встречался тайно на квартире приятеля, когда родители у того бывали на работе, на сутках. Алла была для него омутом. Она манила, пугала, она творила с ним такие вещи, о которых потом вспоминать было сладостно и немного стыдно.
Любил ли он кого-то из них двоих? Если любовью называется то, что он чувствует к своей семье, то нет. Вряд ли. Он без семьи не мог. А без этих девушек запросто.
– Ма, ты узнаешь, если я полюблю, – неожиданно пообещал он.
– Правда? – Мать привстала, обхватила рукой за шею, наклонила его голову к себе и поцеловала в макушку. – Ты мое сокровище родное. Спасибо, сынок. Спасибо. И все же!
– Что?
Он доел пончик, допил чай. И ему очень хотелось сейчас «слиться» к себе и зависнуть в Сети, где живо обсуждалось то самое происшествие, из-за которого его так лихорадило.
– Почему-то ты так изменился в последние дни. Будто ожил, – подумав, добавила мать. И упрека в ее словах не было.
– Хорошо, я скажу. – Влад поднял голову, глянул на мать открыто. – Я радуюсь тому, что справедливость восторжествовала, мам.
– Ты о чем? – По ее лицу поползли красные пятна.
– Я о том, что эти ужасные люди понесли заслуженное наказание. Кара их настигла, если говорить пафосно! Возмездие свершилось! И за это я не могу не уважать своего отца, мам.
Спина матери резко выпрямилась. Глаза сделались огромными, пустыми, страшными. Рот приоткрылся. Она молчала какое-то время. А потом выдохнула:
– Не смей!
– Что?
– Не смей, слышишь! Не смей так думать о своем отце!
Ее рука приподнялась. Ладонь развернулась. Влад испуганно отпрянул. Не потому что боялся боли от пощечины матери. Боялся, что не простит ее потом никогда, если она это сделает. Хватит ему уже потерь в его недолгой жизни.
– Почему? Почему я не должен думать о своем отце, как о достойном, сильном мужике, мам?
Влад
