монограмм на перстне не было. – Перстень был мужской, и он сказал, чтобы я после свадьбы мужу его подарила. Так я и сделала. Подарила мужу после свадьбы.
– А дорогой был перстень? Большой? – оживился сидевший тут же и все это время исправно помалкивавший Яша Чубов.
– Небольшой. Вот такой вот. – Загнув указательный палец в колечко, показала Евдокия Андреевна. – С пуговицу. Золотой, посередине синий камешек.
– Сапфир? – уточнил майор.
– Да. Наверное, сапфир. Хотя точно не знаю. Мы никогда не оценивали его и не показывали ювелирам. Просто хранили как память.
– Кем же был ваш крестный? – ехидно поинтересовался Яша, недолюбливавший бывших буржуев.
– Людей лечил, – просто ответила Евдокия Андреевна. – Сам был из крестьян, а перстень ему одна дама подарила. В благодарность.
На лице Якова отразилось скептическое недоверие, не оставленное майором без внимания.
– Яков, сходите, выясните, закончили криминалисты? И заодно узнайте, как дела у ребят. – Яша распоряжение майора понял верно, но начальству привык подчиняться, а потому, хоть и недовольно пыхтя, но покинул комнату.
– Евдокия Андреевна, как часто ваш муж носил этот перстень? Кто его мог видеть?
– Он его никогда не снимал, вот уже девятнадцать лет.
– Гм. Ну а может, еще что-то пропало, вы внимательно смотрели? Деньги, например?
– Нет. Я вообще не смотрела. – Она встала, ссутулившись от горя, подошла к пузатому комоду у окна и заглянула в ящик. – Деньги на месте. А больше ничего ценного у нас нет. Может, письменный прибор мужа, он дорогой? Ему на работе подарили к юбилею. Но он на месте. Сережки мои на мне, обручальное кольцо тоже.
– Ну а может, вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет, нет. Что вы? – испуганно посмотрела на майора Евдокия Андреевна, словно он предложил ей донести.
Ох уж эти порядочные люди, вздохнул про себя майор. Всех любят, всем доверяют.
– Значит, посторонних у вас в квартире не бывало? – еще раз уточнил он поднимаясь.
– Нет.
– Ну что, хлопцы, обсудим? – устраиваясь за своим столом, спросил майор, привычным движением ноги поправляя подложенную под ножку рабочего стола щепку. Стол был еще дореволюционный, скрипучий, с потертым сукном, сплошь покрытым крошечными дырочками, прожженными папиросным пеплом, но Колодей его отчего-то любил и менять не соглашался.
– Ага, – садясь поближе к начальству, поддакнул Игнат Петрович, пряча под стул ноги в стоптанных до неприличия ботинках.
– Значит, так. Замки в квартире не взломаны. Ни с парадной лестницы, ни с черной. Все целы. Значит, либо хозяин сам открыл дверь, либо убийца ключи раздобыл. Но хозяин на момент убийства сидел в своем рабочем кресле, лицом к столу, что, как мне кажется, исключает первый вариант развития событий.
– Да уж вряд ли бы он впустил в квартиру убийцу и вернулся к столу книжечку дочитывать! –
