>Give me fuel, I need fuelI need more fuel, give me fuel
Call it energy, call it therapy
I need fuel, give me more fuel
I need more fuel
For my prostitution, for my revolution
I need more fuel
For my fantasies, for my tragedies
I need more fuel, give me more fuel
For my desire, for my fire
I need more fuel, give me more fuel
Глава 1
Многоцветье рекламных огней отражалось в мокром асфальте одного из нижних уровней Нидрэда. Недавно прошедший дождь породил бурлящие потоки по краям мостовой и душную влажную вонь испарений. Осень в этом году выдалась необычайно жаркой.
Эр смаргивал пот, градом катившийся со лба, и быстро шагал по улице, глубоко сунув руки в карманы потрёпанной куртки из чёрной искусственной кожи. Вывески и голографические табло теснились, как сигареты в пачке. Кажется, вот-вот весь этот мир, состоящий из пошлых кричащих лозунгов и ядовито-ярких картинок, рухнет тебе на голову.
Стабилизаторы будто медленно расплавляют позвоночник. Мир двоится и прыгает перед глазами. Звуки отвратительно резкие и отчётливые. Эр слышит то, что не могут слышать простые смертные. Раньше он мог контролировать эту свою особенность, будучи неплохо вшитым киборгом. Но теперь все сенсоры будто сошли с ума и не поддаются управлению разума.
Ломка. Чёртова топливная ломка.
Эр почти бежал, отражаясь в бронированном стекле витрин, в лужах, изогнутых боках машин и муверов, проносящихся мимо или стоящих у обочины. Надо спешить. Пока мозг ещё даёт правильные указания телу.
Да, бытие киборгом несёт в себе массу неприятностей и сложностей. Точнее, бытие «бесхозным» киборгом, оставшимся без инъекций, которые обеспечивают правильное функционирование стабилизаторов и остальных систем наполовину механического организма. Но есть и плюсы. Например, возможность подгрузить в память виртуальную карту города, когда память уже отказывает, а всё сознание занято лишь синеватой вязкой жидкостью, снадобьем, наркотиком, отравой. Топливом.
Только Топливо даёт избавление от ломки. Некоторым помогают несовместимые с жизнью дозы алкоголя, которые не действуют на киборгов. Но Эр был вшит почти под завязку, сел на Топливо очень быстро, и так же быстро превратился в жалкую, трясущуюся тень самого себя. Минут, когда кроме Топлива ему было ничего не нужно на этом свете, становилось всё больше.
А Топливо становилось всё сложнее достать.
Найти конкретно этот Притон, предлагающий не только оружие и наркотики, но и Топливо в обмен на органы, оказалось нелегко – что ж, не удивительно, если учесть, что по вопросу торговли органами у правительства до сих пор не было сколь-нибудь чёткого мнения. Это не важно. Легален или не легален, этот Притон до сих пор не обнаружен киборгами-ликвидаторами Мастера, хозяина мегаполиса, поэтому ещё есть время. Но всё равно надо спешить.
Ломка туманила разум, и Эр едва не угодил под колёса какого-то мувера. Водитель немного опустил лобовое стекло и гаркнул:
– Куда прёшь, шлюха?!
Эр пропустил оскорбление мимо ушей. Слишком много он слышал подобных слов в свой адрес в последнее время. Его длинные смоляные волосы отросли и в сочетании с чёрной вертикальной полоской на нижней губе – знаком принадлежности к киборгам – предательски указывали на то, что их обладатель в данный период своей жизни находится по уши в дерьме. Если бы полоски не было, ругательство было бы не таким унизительным. Но все в Империи знают: если виски не забриты у киборга, то он полностью втоптан в грязь.
Все добропорядочные граждане начисто бреют виски или сбривают волосы с половины головы. Традиция пошла от необходимости в прошлом – после Пыльной Войны человечество долгое время существовало в антисанитарных условиях, и здоровенные вши-мутанты расплодились в огромном количестве, предпочитая селиться именно на висках. С тех пор прошло три столетия, и напасть удалось полностью уничтожить, но традиция сбривать волосы с «опасных» участков осталась. И, как многие годы назад, не брили виски лишь те, кто опустился совсем уж низко.
Когда на дне жизни оказывается киборг, то он не просто продаёт всё своё нехитрое имущество, оружие, мотоцикл. Ради Топлива, единственного избавления от невыносимой боли и безумия, киборг идёт на всё. И на продажу какого-нибудь органа. И на то, из-за чего всех «бесхозных» киборгов называют шлюхами.
Проституция бывших полумеханических убийц превратилась в обыденное явление. Практически каждый человек с заросшими висками и чёрной вертикальной полоской на губе уже был искушён в уличном ночном ремесле, либо собирался к нему приобщиться.
Порядочные и законопослушные граждане, «забритые», презирали таких, как Эр. «Почему киборги-одиночки не могут продолжить зарабатывать на хлеб тем же, чем во время
