и Средиземным морями, есть остров. Такой маленький и, казалось бы, ничем не примечательный кусок суши, коих на свете миллион.
Молниеносно зачесались глаза. Началась реакция.
– Так вот, этот остров был бы самым обычным местом, если бы не события, что сделали его легендой, – проведя рукой по лбу, продолжил я. – Эта история началась в 305 году до нашей эры, когда потомок некогда могучего Александра Македонского высадился с сорокатысячным войском.
К лицу хлынула кровь. Подскочило давление.
– Осаждая крепость около года, царь отступил, кинув сотни… нет, тысячи осадных машин. Настолько редких и дорогих, что купцы не смогли определить цену…
Не удержавшись от зуда, я прервал рассказ, намекая на желание выпить. Дождавшись удачного момента, растёр лицо, краем глаза заметил Марсика. Пушистый кайфовал в углу, в то время как я боролся за женщину.
– Ну и?
– В смысле?
– С островом?
– Точно, – сообразил я. – Жители острова решили продать осадные машины, а на вырученные деньги построить грандиозную статую в честь Гелиоса. По легенде, он был не просто богом, а настоящим создателем всего живого, который вынес остров из моря.
– Стой, а как они продали машины, если купцы не смогли их оценить?
Нос заложило. Дыхание участилось.
– Откуда я знаю? Слушай дальше.
– Ладно, ладно.
– Островитяне нашли талантливого скульптора Хареса, которому заказали статую, превышающую человека в десять раз! Двенадцать лет скульптор трудился над задумкой, отдавая ей всё свободное время.
– Саш, ты здоров?
– Когда он закончил… – кивнул я, – …перед глазами жителей предстал высоченный мужик с золотистым венком. Его звали Колосс Родосский!
И тут я понял, что моя песенка спета. Не объясняя причин внезапного поступка, я спешно покинул кухню. Залетел в ванную, подбежал к зеркалу – и ужаснулся: мокрые глаза, пухлый нос и бордовая рожа! Хотелось крикнуть: «Синьор Помидор!»
Спустя несколько минут в дверь постучали:
– Ты живой?
– Чёрт! – Струя воды обрызгала джинсы. – Не переживай! Скоро выйду!
– Скажи честно: у тебя аллергия?
Подняв голову, я плавно опустил рукоятку крана.
– Да, на кошек.
– И у меня! – обрадовалась Настя. – Открой шкаф, там на второй полке антигистамин. Брызни два раза.
– Погоди, я не врубился.
– Чего?
– Как ты живёшь с котом? Сама же страдаешь…
– Шкаф открой.
Один бог знает, как мне полегчало. Впитав частицы фуроата флутиказона и прочих замудрённых ингредиентов, организм вошёл в норму. Не питая иллюзий относительно продолжения, я вывалился в коридор. На входе в комнату стояла она. Нагая и прекрасная, как Афродита на картинах Бугро.
– Поиграем? – услышал я.
Пульс участился. Болезнь отступила. Зритель
