произвести впечатление или даже внушить страх. Маски наиболее распространены и достигли своего высшего художественного расцвета в тех районах, где наиболее активна творческая изобразительная культура. В других местах, хотя их и населяют этнически родственные племена, искусство маски не поднялось и не получило столь высокого развития. Это можно объяснить, вероятно, и войнами, влиянием религии, наконец, тем, что в других районах распространено овцеводство, в котором опыт постепенно, видимо, вытесняет магию. Творцы, художники, авторы масок часто занимают особое положение в общине, и не только потому, что их благосостояние выше, чем у среднего члена общины, но и в силу чисто этических и эстетических причин.
Наиболее популярны в русском сказочном репертуаре сказочные сюжеты о трёх царствах, о волшебном кольце, о чудесном бегстве, о змееборстве, о царе Салтане (искажённое «султан» – титул мусульманского светского правителя), Елене Прекрасной, Сивке-бурке, Кощее.
Кощей (Кащей) бессмертный – от славянского слова «кость» в обобщенном смысле, то же что и по-гречески «skeletos», букв. – высохший, – «скелет». Сравните украинское слово «кущ» – «куст». Кости могут сохраняться в земле миллионы лет, поэтому в древности и думали, что кости бессмертны. Кстати, слово «миллион», обозначающее тысячу тысяч, придумал знаменитый путешественник Марко Поло. Итальянское слово «милле» значит тысяча, а окончание «оне» увеличительное, соответствующее русскому окончанию «ище» или «ища» в словах «домище», «ручища» и других. Слово «миллион», таким образом, соответствует несуществующему русскому слову «тысячища». Марко Поло придумал это слово для того, чтобы описать необычные богатства Востока. Из заметок доктора исторических наук С. И. Вайнштейна о встрече с шаманом «Шаманы и шаманство» из сборника «Атеистические чтения», М., изд-во политической литературы, 1981, с. 178: «Мы с трудом пробрались через густые заросли камышей и оказались в глухом месте, расположенном у подножия горы, поросшей густым лесом. Навстречу шел худой болезненный старик, сгорбленный под тяжестью лет. Он повел нас к себе – в небольшую войлочную юрту, слабо освещенную костром очага. Напротив входа, в самом почетном месте юрты, мы увидели массивный бубен, обтянутый оленьей кожей с очень примитивными рисунками звезд, хвойных деревьев и оленей. На стене юрты висели маленькие идолы, изображавшие духов-покровигелей. В полумраке поблескивали их бусинки-глаза. Мы разговорились с шаманом. Я рассказал ему о том, что мы делаем на острове. Шончур искренне удивлялся тому, что под слоем земли оказался большой дворец, построенный больше тысячи лет назад. В конце затянувшейся беседы старик, раскуривая длинную тонкую трубку, вырезанную из ветви кустарника, признался: – Я уже не могу быть шаманом. Никто не идет ко мне. Никто не зовет. Жизнь изменилась, и бороться со злыми духами мне не под силу. Переселюсь к сыну
