если это были санитарки и медсестры, которые не имели привычки здесь подолгу задерживаться. И только Ивановна верой и правдой служила здесь чуть ли с момента открытия роддома. На замечание врача, она только шмыгнула носом и повернула обратно.
– Ну ладно, я потом зайду, – она оставила в уголке ведро и шабру и, аккуратно закрыв за собой дверь, удалилась.
– Ну что? – Иванов снова обратился к практикантке. – Начнем?
Девушка пожала плечами:
– Начнем.
***
Степан направился в соседний зал. Практикантка вкатила следом столик с инструментами. В зале, отделанном белым кафелем было два операционных стола. На одном, укрытая серой от многочисленных стирок простыней лежала молоденькая, почти девчонка, девушка. Возле нее возилась пожилая сухая акушерка.
– Степан, – сурово пробормотала она, едва Иванов переступил порог. – Где ты ходишь? У нее воды давно сошли.
– Дела, Валечка, дела, – отшутился Степан.
– У тебя не дела, а работа, – строго заметила акушерка.
– За что я тебя люблю, Валечка, так это за то, что с тобой бесполезно спорить. Ну что? – Иванов наклонился над пациенткой. – Как настроение?
– Поганое, – выдохнула девушка и отвернулась.
– Это хорошо, – пробормотал Степан себе под нос.
– Эта девица заявила, что ей ребенок не нужен, – Валентина возилась с инструментами. Она перекладывала их по своему усмотрению. За годы работы акушеркой у нее установился четкий порядок раскладки инструментов. Все лежало так, чтобы в нужный момент можно было сразу отыскать необходимое. Нарушить этот порядок имел право только один человек – Степан, который незаметно от Валентины перекладывал инструменты по своему усмотрению. Практикантка только удивленно хлопала глазами, наблюдая за этой игрой.
– А кому он нужен? – хотел было пошутить Иванов, отодвигая подальше от своей помощницы столик с инструментами, но, встретив колючий взгляд Валентины, вернул его на место.
– Ну-с, – Степан осторожно ощупывал живот роженицы. – Пора. Не робей. В первый раз всегда страшно. Давай. Тужься. Сильнее. Еще. Еще.
– Не могу, – девушка от боли закатила глаза.
– Сможешь, – Иванов пытался подбодрить девушку. – Дыши глубже и тужься сильнее.
– Не могу, – стонала девушка. – Не могу.
– А трахаться под забором ты можешь? – вдруг прикрикнула на нее Валентина, помогая Степану вытащить ребенка на свет. – Тужься, тебе говорят. Еще. Сильнее. Дыши. Дыши.
– Не хочу. Не могу, – девчонка билась в истерике. – Зачем он мне? Куда я с ним? Я еще слишком молода. Не хочу! Не могу! Не надо.
– А раньше ты о чем думала? – Валентина пыталась утихомирить рожавшую.
– Не знаю. Я не думала… Так получилось. Не хочу, не могу, – девчонка вскрикнула и потеряла сознание.
– Что ты млеешь? – акушерка хлопнула роженицу по щеке. – Степан, она уплывает.
– Дай
