напоминавших застывшую лаву, выброшенную каким-то гигантским вулканом. Черные зубчатые пики угрожающе вздымались в темноте и на фоне неба были похожи на стену стеклянных осколков.
За ужином я сказал дону Хуану, что понял, почему это место называется Лос-Виридос – «Стекла». Совершенно очевидно, что оно обязано этим названием остроконечным скалам, похожим на осколки стекла.
Дон Хуан убежденно сказал, что место назвали Лос-Виридос потому, что здесь когда-то перевернулся грузовик со стеклом, осколки которого много лет валялись потом вдоль дороги.
– Что, серьезно? – спросил я, чувствуя, что он шутит.
– Почему бы тебе не спросить кого-нибудь из местных? – сказал дон Хуан.
Я спросил человека, который сидел за соседним столиком. Он извиняющимся тоном сказал, что не знает. Я прошел на кухню и спросил у женщин, которые там работали. Никто из них не знал. «Стекла» и все. Просто так называется.
– Думаю, что я прав, – сказал дон Хуан. – Мексиканцы не одарены способностью замечать вещи вокруг себя. «Стеклянные» горы – это не для них. Зато вполне в их стиле оставить гору битого стекла валяться у дороги и не убирать его в течение нескольких лет.
Мы оба рассмеялись, потому что все это было действительно забавно.
После еды дон Хуан спросил меня, как я себя чувствую. Я сказал, что нормально, хотя на самом деле мне было немного не по себе. Дон Хуан пристально посмотрел на меня. Я понял, что он что-то заметил.
– Собираясь в Мексику, тебе следовало распрощаться со всеми своими страхами, к которым ты так неравнодушен, – очень жестко сказал он. – Твое решение должно было уничтожить их. Ты приехал, потому что хотел приехать. Так поступают на пути воина. Я много раз тебе говорил: быть воином – это самый эффективный способ жить. Воин сомневается и размышляет до того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, опасения и колебания. Впереди – еще миллионы решений, каждое из которых ждет своего часа. Это – путь воина.
– Да я, мне кажется, так и делаю, дон Хуан, во всяком случае, время от времени. Все-таки трудно следить за собой непрерывно.
– Когда воина начинают одолевать сомнения и страхи, он думает о своей смерти.
– Это еще труднее, дон Хуан. Для большинства людей смерть – это что-то неясное и далекое. Мы никогда всерьез не думаем о ней.
– Почему?
– А зачем?
– Зачем? Потому что идея смерти – единственное, что способно закалить наш дух.
Когда мы покидали Лос-Виридос, было уже настолько темно, что зубчатые силуэты гор полностью растворились в небе. Больше часа мы ехали молча. Я устал. Говорить не хотелось, да и разговаривать было в общем-то не о чем.
За все это время только несколько машин проехало по пустынной дороге нам навстречу. Казалось, что на юг по этому ночному шоссе, кроме нас, не ехал никто. Это было странно, и время от времени я поглядывал на зеркало заднего обзора, надеясь увидеть в нем хоть бы одну
