рукой пинта виски в ящике письменного стола. Похоже, это помогает им решить все проблемы… Знаете, Марк, на самом деле я не думаю, что в реальной жизни убийство может сойти с рук. По-моему, уже в момент совершения убийства все становится ясным как божий день.
– Ерунда. Вы же сами совершили множество убийств!
– По меньшей мере пятьдесят пять, – сказала миссис Оливер. – Совершить преступление легко и просто. Скрыть его – вот в чем сложность. Я имею в виду – почему убийцей должен быть кто-то другой, а не ты? Тебя же видно за версту!
– Но не в законченной главе.
– Ах, но чего мне это стоит! – мрачно пожаловалась миссис Оливер. – Говорите что хотите, но это неестественно, когда пять или шесть человек оказываются поблизости от места преступления, где убит некий Б., и у всех имеется мотив для убийства Б., если только этот Б. – не безумно несносный субъект. А в таком случае всем будет плевать, жив он или убит, и всем будет до лампочки, кто именно его прикончил.
– Понимаю ваши проблемы, – сказал я. – Но раз вы успешно справились с ними пятьдесят пять раз, справитесь и теперь.
– Именно это я себе и говорю, снова и снова, но не верю ни единому своему слову, поэтому я просто в отчаянии.
Миссис Оливер снова схватилась за голову и неистово потянула себя за волосы.
– Хватит! – воскликнул я. – Не то вырвете с корнем.
– Глупости, – сказала она. – Волосы держатся крепко. Вот когда в четырнадцать лет у меня была корь с очень высокой температурой, они выпадали – повсюду надо лбом. Такая стыдоба… И прошло целых шесть месяцев, прежде чем они отросли до прежней длины. Ужасно для девочки – они же так заботятся о своих волосах… Я вспомнила об этом вчера, когда навещала Мэри Делафонтейн в частной клинике. У нее волосы выпадают точно так же, как тогда выпадали мои. Мэри говорит, ей придется носить спереди накладку, когда она поправится. Полагаю, в шестьдесят лет волосы не всегда снова отрастают.
– Прошлым вечером я видел, как одна девушка вырвала у другой волосы прямо с корнями, – сказал я – и услышал в своем голосе легкую гордость человека, повидавшего жизнь.
– В какие это экстраординарные заведения вы заходите? – спросила миссис Оливер.
– Это было в кафе-баре в Челси.
– А, Челси… Там, наверное, может случиться что угодно. Битники, спутники, крестики-нолики, «разбитое поколение»[9]… Я редко про них пишу, потому что боюсь запутаться в терминах. Думаю, безопаснее придерживаться того, в чем разбираешься.
– Например?
– Людей, совершающих круизы, отелей и того, что происходит в больницах, приходских советов, благотворительных распродаж, музыкальных фестивалей, девушек в магазинах, общественных комитетов, приходящих работниц, молодых людей, путешествующих автостопом по всему миру в интересах науки, продавцов…
Она замолчала, задохнувшись.
– Похоже, у вас обширный список тем, – сказал я.
– И
«Разбитое поколение», или «поколение битников», – название группы американских авторов, которое оказало влияние на культурное сознание своих современников с середины 1940-х гг. и завоевало признание в конце 1950-х гг. Важнейшие образцы литературы бит-поколения: «Голый завтрак» У. Берроуза, «Вопль» А. Гинзберга, «В дороге» Дж. Керуака.
