сейчас, позже. В городе и так, наверное, шухер, мэру наверняка обо всем доложено, и сутенер с разбитой рожей уже и внешность убийцы депутата описать мог. Хотя чего он там видел, в темноте-то, да и контакт был скоротечным… Не надо их сейчас злить, в бешенстве можно наделать ошибок, нарваться, а уезжать из города нельзя, впереди еще слишком много дел.
– Вот, смотри, – на колени Максиму лег тяжелый матерчатый сверток. Что-то звякнуло в нем негромко и тожественно. Максим осторожно приподнял ткань – «За отвагу», «За победу над Германией», «За взятие Кенигсберга», «За оборону Москвы», «За боевые заслуги». И два ордена Славы. Перед глазами почему-то потемнело, тусклый свет наград чуть померк. Но тут же все вернулось в исходное, и Максим бережно вернул сверток деду. Тот прижал его к груди и сообщил важно и значительно: – Я в батальоне связи всю войну прошел, еще с Москвы. До капитана дослужился.
Максим выбрался из машины, посмотрел на ее блестящий ультрамариновый бок.
– Ты, дед, вот что… Ты особо не нарывайся. Попросят денег – отдай, жизнь дороже. И меня подожди, я к тебе еще загляну. На следующей неделе, наверное, – отрывисто, не глядя на старика, проговорил Максим.
– Заходи, заходи, – покладисто соглашался с ним старик.
– И не пускай больше сюда никого – зашел, дверь закрыл и сиди, как мышь. Все, жди меня. – Максим снова переступил высокий порог и вышел из гаража. Дождался, пока дед закроется на все засовы, и медленно, глядя то себе под ноги, то на звездное небо, потащился к дому. Усталость – моральная и физическая – накрыла разом, как плотная тяжелая морская волна. Угнетало не отсутствие сил, их можно восстановить быстро – поесть плотно, отоспаться. Нет, давило и жгло другое – во-первых, собственные ошибки, и совершил он их по глупости, по-идиотски. А Артемьева нельзя недооценивать, эта опытная скользкая тварь обязательно воспользуется промашкой оппонента. Но это ладно, это черт с ним. Ну, проживет сутенер на один-два дня дольше, чем ему положено, – ничего страшного. А во-вторых, Максим очень дорого заплатил бы сейчас за возможность поговорить с глазу на глаз с директором управляющей компании дома, где еще недавно доживал свои дни дед.
Как неудачно все получилось, не вовремя и некстати… Война объявлена, останавливаться нельзя. Преимущество нападающего – во внезапности и непредсказуемости, нельзя позволить стервятникам расслабляться. Каждый день по одному, а лучше по два – отстреливать, резать, рвать зубами, выхватывая их из стаи. Чтобы, когда останется последний, ничего не помешало поговорить с ним один на один.
Глава 2
Квартира деда располагалась на втором этаже старой блочной девятиэтажки. Перед походом к ней Максим честно выждал сутки, смотрел по телевизору местные новости, прочитал несколько газет. И везде – тишина, словно смерть депутата при странных обстоятельствах для этого города обычное дело. Ни интервью со скорбящими родственниками и друзьями, ни приличествующего случаю некролога… Все
