поездки.
Спустя неделю после Наурыза благодаря моему репортажу о реконструкторах я получил уникальное предложение отправиться в Южный Казахстан на съёмку его природы, святых мест и культурных памятников и стал готовиться к экспедиции.
Глава 3. Қиял
Мне кажется, я всю жизнь ждал этого момента: когда аруахи11 позволят мне пройти ритуал инициации. За девять ночей до весеннего равноденствия мне во сне явился Нускар-ата12. Он расседлал моего коня и пальцем указал на дорожные сапоги. Когда я обулся, мы, повинуясь логике сна, перенеслись к подножью неприступных скал. Нускар-ата подвёл меня к небольшой расщелине, шириной на одного человека, ведущей меж камней, и кивнул головой. Я проснулся, лишь успев занести ногу для первого шага.
Посланный знак разгадать было нетрудно, и наутро я собрал мешок, чтобы пешим пуститься в путь. Каждый год в это время юноши нашего и других аулов отправляются в древнее святилище предков Каракыр в поисках благословения духов. Они идут группами и по одному, верхом и пешком, с запасами и без. Долгий путь не щадит молодых. До святилища доходят лишь те, кто сможет доказать Степи своё право на жизнь. Вместе с попутчиками, а ещё лучше – оседлав верного коня, двигаться гораздо легче. Но мне было дано ясное предзнаменование следовать одному, а наказ аруахов не принято нарушать.
К сумеркам первого дня я добрался до знакомых предгорий. Эти края никогда мне не нравились. Духи местности13 тут не любят путников и сводят их с ума. В ауле рассказывали, что в здешнем озере живёт злобная албасты14, которая одурманивает и привязывает к себе охотников. Да и сам я, проезжая тут в прошлом году, видел, как ближе к ночи на камни выползает всякая нечисть, чтобы безнаказанно бесноваться под покровом тьмы.
Перекусив тем, что удалось с собой взять, я разложил наскоро старенькую кошму и лёг. Надо мной раскинулось, как всегда глубокое и бескрайнее, звёздное небо степи.
– Уже утомился, Киял-батыр? – раздался из сумрака скрипучий голос. – Недалеко же ты сможешь добраться, если сил у тебя, как у новорождённого верблюжонка! Может, повернёшь назад, пока не стал закуской обыру15?
На фоне ночного неба появился уродливый профиль демона, его голова неприятно покачивалась не в такт словам, и иногда вздрагивал кончик кривого носа.
– Проваливай, Шимурын16! Меня не сбить с пути твоими глупостями. – Я приподнялся на локте и положил ладонь на рукоять жеке ауыза17. – Как бы тебе самому не обнаружить свою плешивую голову в овраге отдельно от тела!
– Киял храбрится, потому что не знает, что готовят ему его любимые аруахи! – Шимурын стал приплясывать на месте, припевая: – Лучше батыру отказаться, пока не пришлось под землёй оказаться!
Я вскочил на ноги и попытался схватить беса, но тот резво
Қиял (каз.) – 1) казахское мужское имя; 2) фантазия, воображение.
Аруахи – в тюркской мифологии духи умерших предков.
Нұсқар (каз.) – казахское мужское имя. Букв.: «Пусть будет умным советчиком».
Духи местности – согласно древним шаманским поверьям, у каждой местности – поля, леса, холма, реки и т. д. есть свой дух-хранитель.
Албасты – по казахским поверьям, злой демон, связанный с водной стихией.
Обыр – по казахским поверьям, злобный дух, высасывающий кровь у спящих людей и бродящий ночью по кладбищам. Душа злого человека становится обыром.
Шимурын – по казахским поверьям, демон, сбивающий с дороги путников.
Жеке ауыз – длинный казахский боевой нож с изогнутым клинком.
