после первого же вопроса Филиппа, который встретил ее за проходной.
– Айда на лодках кататься? – предложил он.
– Айда! – с ходу согласилась Арина.
Два часа дня (утренняя смена начиналась в пять утра), тепло, светит солнце, в будний день в городском парке немноголюдно, лодку можно взять без очереди, да и на пруду будет свободно. Кроме загадочности, журнальные статьи еще рекомендовали всегда и всюду сохранять кокетливую игривость. Мол, мужчины любят веселых, задорных женщин, создающих хорошее настроение, не обременяющих спутников своими заботами и проблемами. Последняя установка находилась в прямом противоречии с первой, но Арина этого противоречия не замечала. Кроме того, веселость давалась ей без труда и насилия над собой: солнечный день, приятный парень, катание на лодке вместо корпения над учебниками – вот и хорошее настроение.
Арина запрыгнула в лодку, Филипп снял кроссовки и носки, положил их в лодку, потому что ее надо было толкать на глубину, стоя по щиколотку в воде. Кроссовки у него были новые, первый день носил, дорогие.
– Классные, правда? – похвастался Филипп, сев в лодку и вставляя весла в уключины. – Всю получку потратил на них.
– Ничего кроссовочки, – одобрила Арина.
Пруд имел форму гигантского обгрызанного блина, Филипп активно работал веслами, отплыв метров сто, резко повернул, чтобы сделать большой круг вдоль берега. Арина чувствовала себя легко и свободно, как будто Филипп был давним знакомым, с которым долго не виделись и теперь обменивались новостями. Они говорили о школах, которые закончили, Филипп рассказал про армию, он служил в Подмосковье. Арина поймала себя на том, что рассматривает с непривычным волнением босые ступни Филиппа, его щиколотки, ритмичное перекатывание мышц на груди под футболкой. Арина повернулась боком, согнулась в талии, опустила руку в воду. «Забыла, что нужно быть игривой, – мысленно одернула она себя. – Вместо этого пялюсь на него как кошка на сметану. Что бы игривое придумать?»
Через несколько минут Арина, воспользовавшись тем, что Филипп смотрел в сторону, затолкала одну кроссовку Филиппа себе в сумку и ойкнула:
– Филипп! Извини, пожалуйста!
– В чем дело?
– Я случайно утопила одну твою кроссовку, когда мы разворачивались.
– Как утопила?
– Нечаянно.
– А почему сразу не сказала?
– Побоялась. Прости!
Филипп был явно расстроен, но при этом не злился на Арину, смотрел не гневно, а удивленно. На его месте Арина вела бы себя иначе. Утопи кто-нибудь ее новую туфлю, Арина второй отхлестала бы виновника. То есть она не хотела, конечно, чтобы Филипп бил ее по башке кроссовкой, просто ничего игривее не придумалось.
Филипп горько вздохнул, а потом неожиданно взял вторую кроссовку за шнурок, раскрутил над головой и зашвырнул далеко-далеко.
