кем меня хотела ты видеть?Я же не тот, каким казался во снах.
Мама, прости, если я не сумею
Поднять нашу жизнь из ада в рай.
Мама, половину сердца я отдал
Другой, всё остальное тебе.
Прошу – убери белые одежды,
Во мне уже той чистоты нет.
Мама, согрей мой рассудок словом,
Что будет выше множества слов.
Не плачь, но я не хочу жить, как прежде,
Избавь меня от этих оков.
Мама, не плачь обо мне, если сгину,
Во мне всегда вера есть в лучший день.
Мне нужен отдых, а там будет видно,
Стану я Солнцем или буду, как тень…
Мы с другом…
Мы с другом ходили по тропам-дорогам,
Смотрели, как в окнах горели огни.
Как на аукционе выстраивались лоты
Погибшей в объятьях царицы Зари.
Ходили, смотрели и слушали споры
В вагонах метро и буфетах кафе.
На каждом углу звучали те хоры
Погибших в добре и воскресших во зле.
Прошли горизонты, моря, океаны.
Бывали в пустынях не раз и не два.
Смотрели, как гибли от смерти титаны,
И вырвать готовы мы были глаза.
И вот мы уходим… Прощайте навеки,
Наших теней не найдете в углу.
Хоть и зоветесь вы все – «человеки»,
Но с пальмы вы слезли лишь в прошлом году.
Начинается новый день
Прислушайся, разве не слышишь,
Как птицы зовут новый день?
Как солнце огнём зажжёт крыши,
Ночную сотрёт светом тень?
Ты слышишь, как реки играют,
Как рыбы плещутся в них?
Им неважно, что их поймают,
Ведь этим спасут других.
Ты слышишь, как кроны качает
Ветер – игривый беглец?
Они смеются, наклоняясь,
И шепчут листвой: «Молодец».
Уже просыпаются звери,
Зевнут и потянутся. Вот
Выходят, не запирая двери,
И вновь новый день забот.
Ты слышишь? Просыпаются люди.
Кто раньше, кто позже, но все
Встают и выходят из дома,
На месте чтоб не сидеть.
И там среди них моё имя —
Простое для многих людей.
Я открою окно и увижу:
Начинается новый день.
Ненависть и боль
Очаг уже не греет рук,
Хотя играет в нём огонь.
До боли знакомый сердца стук…
Я не слышу больше ничего.
И вроде нет больше слов,
А на губах осталась соль.
И я не слышу старый зов.
Остались ненависть и боль.
Луна растёт на небесах,
И в тишине раздался вой.
Вышло всё совсем не так,
И я остался сам с собой.
Лишь в глубине застывших глаз
Не виден старый облик мой.
Всё повторяется не раз.
Остались ненависть и боль.
Не разорвать ту пелену,
Не отогреть
