при каждом отрывочно произнесенном слове выбрасывал вперед кисть правой руки. – Она села… Написала, я проверил – все правильно! Я Роману Абрамычу говорю – бери! Посылай! Все будет о’кей! Вот такие безграмотные женщины после института! А вы говорите, Зинка… Она кулинарное училище и то не закончила.
Лариса, порядком утомленная бессмысленным хвастовством отставного разведчика-переводчика, решила наконец перейти к делу.
– Меня интересует Зинка лишь в связи с тем, чем она зарабатывала на жизнь. Она где-нибудь работала?
– Она вообще не любит работать. Вообще! Тунеядка, – развел руками Святский. – И мать у нее такая же.
– Значит, не работала, – кивнула Лариса. – И у меня есть сведения, что она в последнее время исполняла функции сутенерши. Это верно?
Святский вдруг вскочил со стула и как-то суетливо и нервно забегал вокруг стола.
– А я-то, я-то при чем? – спросил он, останавливаясь прямо перед Ларисой. – Я ей сразу сказал – будешь этим заниматься, выгоню! Сразу выгоню! Она не поняла. Я и выгнал. Вы-гнал! – твердо повторил он, стукнув себя кулаком в грудь. – Вот так! У меня… разговор короткий. Не нравится – иди! Живи где хочешь!
– Никто вас ни в чем не обвиняет, Виталий Георгиевич, – поспешила успокоить разволновавшегося отставника Лариса. – Меня интересует даже не Зинка, а девушки, которых она сюда приводила. А особенно одна девушка. И вы должны ее знать.
После этих слов Лариса достала из сумочки фотографию Лели и протянула Святскому. Тот взял ее, выпятив нижнюю губу, и всмотрелся в изображение. При этом рука его дрогнула.
– Так вы знаете ее? – после паузы спросила Лариса.
– Да, – коротко ответил Святский, возвращая ей фотографию. – И в милиции знают. Мне скрывать нечего. Человек я честный. Чего мне скрывать?
– Тогда расскажите мне, что вам известно о трагедии, произошедшей с этой девушкой.
– Не буду! – неожиданно отрезал Святский и надулся.
– Почему? – удивилась Лариса.
– Да потому что ничего я больше не знаю и знать не хочу! Все, что знал, давно рассказал!
– Но я же не из милиции, – попробовала убедить его Лариса. – Я же не в курсе, что вы им там рассказывали.
– А вам это зачем? – задал наконец Виталий Георгиевич вопрос, который, по идее, должен был задать сразу.
– Дело в том, что я тетка Лели Величкиной, – в первый раз за время беседы соврала Лариса. – И хочу узнать, кто сделал это с моей племянницей. Поэтому очень прошу вас помочь, поскольку вы как человек интеллигентный должны понимать, что это просто варварство и самое настоящее злодейство.
– Да, – коротко кивнул Святский, польщенный тем, что его причислили к интеллигентным людям. – Да. Вы правы. Вот у нас в разведке такого не допускали. Многое случалось – но такого не было. Не было! Вы правы. Варварство. Но… я ничего не знаю. Чем могу помочь? Не знаю.
