потом оттолкнулся ногой и помчался вперед, ловко объезжая попадавшихся на пути людей. Я бежал рядом, улыбаясь во весь рот и чуть не лопаясь от гордости; деревья так и мелькали по сторонам, а фары ослепительно блестели на солнце – ну чем не кадр из фильма?
Я почувствовал прикосновение к руке и внезапно понял, что бок о бок со мной бежит Анна. Сначала я подумал, что ей страшно за Джека и побежала она лишь для того, чтобы в случае опасности кинуться к нему и спасти, но тут до меня вдруг дошло, что она улыбается счастливой улыбкой и вовсе не намерена его останавливать.
Дорожка пошла вверх, и Джеку стало тяжеловато крутить педали. Я подбежал сзади, ухватился обеими руками за сиденье и подтолкнул, точно так же, как подталкивал меня отец. Я до сих пор помню его радостные крики в тот день, когда я впервые самостоятельно прокатился на велосипеде по нашему двору.
– Джек, ты просто молодчина, – похвалил я его, когда он уверенно остановился.
Джек слез с велосипеда и начал деловито проверять пушки.
– У него здорово получилось, – улыбнулся я Анне.
– Это точно.
– А можно мне еще раз? – спросил Джек, затягивая потуже ремешок шлема.
– Конечно можно.
Он снова забрался на велик и начал ездить кругами, лавируя между торчавшими из травы пнями. Мы с Анной болтали, не обращая на него внимания, как вдруг, вместо того чтобы обогнуть стоящее на его пути дерево, Джек в него врезался.
Анна вскрикнула, и мы оба бросились к нему. Джек лежал на земле, изумленно распахнув глаза.
– Ты живой?
Я опустился на колени рядом с ним.
Он неуверенно кивнул, как будто плохо понимая, что происходит.
– Ты не поранился? Сколько пальцев я показываю?
Джек улыбнулся:
– Миллион.
– Как тебя зовут – помнишь?
– Джек.
– А меня?
– Мистер Свинюшкин, – хихикнул он.
– Ясно. Значит, все в порядке.
Я помог ему встать и поднял валявшийся на земле байк.
– Что с тобой произошло, маленький? Как ты себя чувствуешь? – спрашивала Анна, отряхивая пыль с его штанишек и курточки.
– Нормально, – ответил Джек. Было видно, что он все еще немного не в себе.
– Как это вышло, приятель?
– Не знаю. Я ехал на велике, а потом… я не знаю… стало очень странно, и я как врежусь в дерево…
Мы с Джеком сидели в гостиной, пили горячий шоколад и смотрели «Финальный счет». Джек внимательно слушал и шевелил губами, беззвучно повторяя за диктором названия команд. «Аккрингтон», «Честерфилд», «Блэкберн». Более сложные он пытался произнести вслух: «Гиллингем», «Сканторп», «Шрусбери».
В какой-то момент Джек принялся рассматривать фотографии в своей простенькой «мыльнице», которую мы подарили ему на последний день рождения и с которой он никогда не расставался и держал ее всегда крепко, обеими руками, как мы ему показали («Это тебе не игрушка,
