style="font-size:15px;"> Мой рассказ о перенесенных мытарствах ни на кого большого впечатления не произвел: все жаждали поглощать пищу, и противоположный процесс их в данный момент не взволновал.
А руку им под нос, для ароматического сопровождения рассказа, я не поднесла, а может быть, надо было.
Чувство собственности
Настя любит возиться с пластилином, она скрутила розы, целый букет, слепила собачку, произведения свои ставит на стол.
Ты стоишь рядом, и при виде каждого нового изделия приседаешь от избытка чувств и заливисто смеешься, так тебе нравится процесс творчества.
Никаких попыток ухватить сделанное ты не производишь, просто смотришь и радуешься, и я не знаю больше ни одного маленького ребенка, который не ухватил бы игрушку и не смял её обратно в бесформенный комок. Так поступают все дети, сразу хватают то, что им понравится, стремясь присвоить, но в тебе этого свойства нет.
Приезжая к нам ты играла одна в игру, которую в моем детстве мы называли «игрой в дом». Устраивался дом, варилась еда, сервировался стол. Игра в дочки-матери требует наличие хотя бы ещё одного человека, а в дом можно играть одной.
Ты создавала уют, доставала из серванта шкатулки, кофейный сервиз, разливала по чашкам чай, и нужно было делать вид, что пьешь из пустых чашек. Из шкатулок доставались кольца и серьги, тоже раскладывались вокруг чашек, присутствовали салфеточки вязаные ещё твоей прапрабабушкой, в общем, красота.
Всю эту красоту ты или убирала обратно, или оставляла как есть, в разобранном виде, но никогда, ни разу, за все годы ты не попросила взять что-то с собой, унести, присвоить себе.
Захватчицей чужого ты не была ни в коем случае, но и в полном отсутствии чувства собственности обвинить тебя невозможно: со своими вещами, сколько их у тебя не было бы, ты не желала расставаться ни в коем случае.
В квартире наблюдалось обилие всяческих игрушек и утомляло окружающих. Я иногда утаскивала парочку медведей или зайцев на дачу, чтобы когда вы туда приезжали, вам было чем поиграть, и каждый раз, с неизбежностью, приехав на дачу, ты забирала их с собой обратно. Убедить тебя, что и дача тоже твой дом и пусть игрушки и здесь живут, было невозможно.
У тебя года в четыре появилась любимая собачка по прозвищу «Синичка», странная, конечно, кличка для пёсика, но это было твоё решение.
Ты приезжала к нам с Синичкой, спала с ней, она заменяла тебе «ладико», и ты дружила с собачкой несколько лет. А потом подленькая Радка утащила Синичку и отгрызла ей носик.
Бог ты мой, сколько было тут слез! Просто Ниагарский водопад.
Собаку мы наказали, а что толку? Я приклеила нос обратно, но это было уже не то.
Огорченная твоим непомерным отчаянием, я нарисовала Синичку пастелью. Нос пририсовала такой, какой он был ещё до того, как Радка его отгрызла.
Ты
