тихо под столом, наверное, от тебя спасалась, а ты залез к ней, и вдруг Рада взвизгнула, ты громко закричал, и вылез из-под стола. Стоишь на четвереньках, как щенок, а на голове кровь, и капает. И слезы тоже капают.
Я подошла, волосы раздвинула, смотрю, маленькая ранка, а кровит сильно. И одна, хотя от зубов должно было быть две. Я ранку продезинфицировала, ты плакать перестал, Радка под столом затаилась и не вылезает. Наказания боится за содеянное, обидела человеческого детёныша.
Я спрашиваю:
– Стёпа, ты что с собакой делал, почему она голос подала? Почему тебя лапой ударила?
– Я хотел ей усики выдернуть, – печально ответил ты, – а она не дала.
Я собаку ругать не стала. Всё же, наверное, это очень больно, когда тебе усики выдергивают, хоть и из собачьей морды.
Те же и Лиза
Симпатичные округлые ножки в розовых колготках торчали из собачьей будки коленками вверх.
Ступни в красных туфельках скользили по зеленой траве в тщетной попытке сдвинуться с места, и непонятно было, то ли ноги собираются совсем спрятаться в будке, что казалось невозможным, то ли пытаются упереться и вытянуть всё тело наружу.
– Помоги дочери, – сказала я свату, – тащи её из будки за ноги.
– Ещё чего, – возмутился Витя, – буду я дуру такую вытаскивать. Как сама залезла, так пусть и вылезает.
Ноги ещё поелозили по траве, потом стали вытягиваться, удлиняться, показалось туловище, а затем и растрепанная голова десятилетней Лизы, тетки Стёпы, позднего ребенка наших сватов. По взрослому, серьезному выражению её лица никто бы не догадался, что эта девочка только что вылезла из собачьей будки.
– А где же Стёпа? Ты его совсем задавила?
Я заглянула внутрь. Нет, оказывается, не задавила, и Стёпушка барахтался в глубине, пытался выкарабкаться.
Собачий домик был такой высоты, что даже ему, трёхлетнему, невозможно было передвигаться иначе, как на четвереньках.
И как они вдвоём с Лизой там поместились, осталось загадкой.
Я писала веселые рассказики, но на самом деле временами было нам с тобой совсем не весело.
Записи в дневнике
6 июня. 16.42, если верить компьютеру.
Ночью у Стёпочки был приступ удушья, я его ждала, всю ночь бегала, слушала, как он дышит.
Температуру вечером измерить не удалось. Он вертелся, крутился, сражался на ковре с диванными подушками, а ночью задыхался.
Утром было 37.7.
Я вызвала Ольгу Николаевну, нашего участкового педиатра. Полиса (медицинского) нет, а ребёнку плохо.
В легких у него чисто, и врач пока решила антибиотики не давать. Отхаркивающее, капли в нос и антигистаминное.
После ухода врача Стёпа начал жаловаться на боль на десне. Немного вздута десна за последним зубом, но даже покраснения нет. Похоже, зуб лезет.
Температура к середине
