по-настоящему грустно.
Я несколько раз пытался уговорить Славу обнародовать снимки, поучаствовать в каком-нибудь конкурсе. Максимум, чего добился – Слава завёл страничку в Интернете и выкладывал туда лучшее. Нерегулярно, иногда. Я не понимал этого пренебрежения к собственному таланту. Я бы на его месте… Но, как я уже сказал, моей силы воли не хватало даже как следует заняться кандидатской.
Как-то раз мне было особенно худо. Должно быть, предыдущим вечером я выпил слишком много даже по моим меркам, и теперь с трудом мог встать. Принял таблетку, опустошил бутылку воды, но всё ещё страдал от сушняка и головной боли. В дверь постучали, и я по характерной робости стука догадался, что это Слава.
– Да, – сказал я. – Входи.
Он вошёл, сел. И непривычно долго молчал.
– Слушай, – сказал он, наконец. – Я хочу тебе показать один снимок. А ты скажи мне, что это.
Он протянул листок. Я посмотрел, хмыкнул.
– Какие-то пятна, – сказал я. – Не пойму.
– Нет, – сказал он. – Не пятна. Ты внимательнее посмотри.
Я смотрел, но всё ещё не понимал.
– Я каждый раз пытался найти что-нибудь новое, – сказал Слава. – И, наверно, у меня стало это получаться слишком хорошо. Я сейчас проходил мимо автобусной установки. И чисто на автомате заметил вот это. Подумал, что это ещё не снимал. Выбрал ракурс, сфотографировал, и только потом понял, что снимаю.
Должно быть, рассматривание фотографий Славы тоже что-нибудь да означало. Наверно, я тоже под его влиянием немного привык выискивать в предметах нечто новое. И поэтому через несколько секунд я понял, что изображено на фотографии.
Возле остановки, никем не замеченный, возвышался чёрный силуэт чего-то огромного, монументального. У него были сопла, стабилизаторы, трап и блестящая на солнце металлическая обшивка.
– Кажется, – сказал я, и мой голос дрогнул, – это космический корабль.
– Да, – сказал Слава. – Похоже, что он здесь давно стоит, и его никто не замечает. Люди ходят мимо, но смотрят сквозь него, будто его и нет.
– Ты хочешь сказать, что это сделано специально? – спросил я. – Кто-то его таким образом спрятал? Заставил нас не замечать?
– Не знаю, – ответил Слава. – Возможно. Не успел ещё как следует над этим подумать. Но, может быть, люди вообще многого не видят. В конце концов, мы многих вещей не изобрели и многих открытий не сделали. Почему? Может быть, просто время не пришло, и мы ещё просто не готовы что-то увидеть? Может быть, мы недостаточно подготовились, чтобы что-то рассмотреть? Вот мы на кафедре пытаемся открыть новые элементарные частицы. Придумываем всё новые запутанные и сложные теории. А, возможно, надо просто взглянуть немного с другой стороны, и всё устройство мира станет сразу простым и понятным? Я не готов пока ответить.
– И что ты хочешь с этим дальше делать? – спросил я.
Слава пожал плечами.
– Подумаю.
