отражался невыносимым звоном в голове, и Филипп, раздраженно сняв трубку с базы, на несколько секунд не мог поднести ее к уху, пытаясь усмирить боль. Держа телефон в руке, он подошел к окну, едва слыша женский голос, и вдохнул прохладный влажный воздух. Боль начала удаляться, и, наконец, Филипп поднес трубку ближе.
– Это дом Соло, – холодно бросил он.
На другом конце мелодичный женский голос замолк, и эта пауза наполнилась томным теплом. Голос казался Филиппу знакомым, и он внимательно вслушивался в тишину, опершись о подоконник.
– Папа! – на выдохе произнесла Лиз.
Филипп выпрямился и радостно сжал телефонную трубку. Конечно, знакомый голос принадлежал его старшей дочери, единственному ребенку, взявшему его цвет глаз и медный оттенок волос. На глазах проступили слезы, и он вновь глубоко вдохнул холодный воздух, так и оставаясь стоять у открытого окна. Сквозь спутанные мысли он не мог произнести ни слова, тщетно глубоко дыша и вслушиваясь в голос, о чем-то взволнованно рассказывающий. Он очень скучал. Ему вдруг так захотелось рассказать ей все, что приносила ему их разлука и редкие диалоги по телефону, но он не находил слов в голове, полной боли, а руки с телефонной трубкой продолжали предательски дрожать.
– Алло, папа, ты слышишь меня!
Ее «Папа» эхом отозвалось в сердце. Филипп опустился на холодный пол и положил трубку рядом, слыша, как она продолжает звать его. Сквозь пелену слез он заметил свет открывшейся двери и ощутил быстрые шаги рядом. Надин опустилась напротив, вглядываясь, и коснулась теплой ладонью его влажного лица. Филипп на ощупь схватил телефон и протянул ей, будто с мольбой о помощи.
– Алло, – взволнованно бросила в телефон Надин, изо всех сил старясь казаться спокойной.
Филипп не мог разглядеть, что ее глаза были покрыты такой же влажной пеленой, как и его, но он и не был готов к эмоциям. Он закрыл глаза и корил себя за лишнюю пару бутылок, выпитых накануне, благодарил судьбу, что нашел в себе силы ответить на звонок, и одновременно ненавидел за то, что он не нашел сил сказать больше.
– Мама! Слава Богу, ты дома! – Надин не успевала вставить ни слова во взволнованную речь дочери. – С папой все хорошо? Алан сказал, что тебя не было в суде. Почему? Все в порядке?
Лиззи остановила поток вопросов и попыталась усмирить сбившееся дыхание, создав паузу. Она уже давно не виделась с родителями, наслаждаясь счастливым уединением, но звонила, чаще, правда, не заставая у телефона отца. Впервые, в потоке переживаний, ей показалось, что она совсем ничего не знает о том, как теперь живут ее родители, показалось, что она упустила что-то важное, потеряла связь, и это осознание пугало ее. Девушка так трепетно ждала ответы на свои вопросы, что Надин почувствовала, как дочери, и правда, не хватает времени и близости, чтобы узнать важное.
Надин посмотрела на Филиппа, поднявшегося и смотрящего во двор, и чуть коснулась уголков
